Иосиф Дискин - Альтернативы «российского прорыва»

Именно логика консерватизма позволяет дать ответ на такого рода притязания. Дело не только в том, что перевод в плоскость политических требований любых интересов и ценностей не вполне основателен. Ранее мы уже отмечали синдром «фейковой политизации». Следует учитывать, что логика такого перевода далеко не линейна и, как мы видели, является больше средством политического манипулирования, чем подходом к решению актуальных проблем.

Большее значение имеет критерий регулирующего воздействия, т. е. того, в какой мере этническая, религиозная принадлежность, вхождение в другие высокоценимые сообщества определяют позиции людей в отношении проблем, которые для них же составляют повестку дня, но рассматриваются в качественно иной плоскости. Здесь прямая аналогия с марксистским доктринерством о том, что классовая принадлежность императивно задает весь комплекс социально-политических ориентиров.

Представление о том, что принадлежность к религиозным или этническим сообществам влечет за собой тотальное согласие по всему спектру общественных отношений, как раз и является источником экстремистских притязаний и требований. Социологические исследования показывают, что мнения и суждения людей, живущих в современных обществах, относительно ситуаций и проблем в различных секторах общественной жизни автономны и не слишком коррелируют между собой.

Так, социологические исследования не показывают наличия сколько-нибудь значимой связи между принадлежностью к соответствующим сообществам, с одной стороны, и их же социально-политическими воззрениями, с другой. Например, анализ политических предпочтений двух партий, формально представляющих интересы подобного рода сообществ, «Женщины России» и «Партии пенсионеров за социальную справедливость», показывает, что эти позиции мало связаны с общностями, выступающими формальными основаниями для их формирования.

Но отказ от идеи включения сообществ в системы политического представительства вовсе не означает исключения представительства соответствующих сообществ с их ценностями и интересами из общественно-политической системы в целом. Речь просто идет не о политическом представительстве, а о других механизмах реализации их притязаний и интересов.

Если посмотреть на структуру консультативных органов при Президенте, то можно увидеть в них и представительство национально-культурных сообществ, и религиозных организаций. Представительство разнообразных сообществ учитывается и при формировании системы общественных палат.

Через механизмы такого же рода представительства осуществляется, например, учет интересов таких специфических сообществ, как коренные и малочисленные народы. Эти интересы при таком подходе защищаются намного лучше, чем через формально демократические процедуры. Значимость соответствующих интересов при использовании таких механизмов оказывается много выше, чем возможности их голосования в рамках формальных демократических процедур.

Эти аргументы показывают, что наличная общественно-политическая система вполне способна реализовывать имманентный для консерватизма принцип множественной субъектности. Но для того чтобы развивать соответствующий потенциал этой системы в полной мере, как раз и нужна была формулировка данного принципа. Его осознание позволяет намного лучше реализовывать соответствующие требования и притязания.

В свою очередь, значение этого принципа для разработки стратегии «российского прорыва» связано с тем, что на его основе необходимо не только проработать структуру рассматриваемой субъектности, но следует развивать методы учета интересов и ценностей тех сообщностей – акторов развития, наличие и влияние которых признается в рамках данного принципа.

Это означает, что в процедурах оценки регулирующего воздействия, осуществляемых в соответствии с этим принципом, должна быть четко указана необходимость выявления и учета мнений сообществ, интересы которых затрагивает обсуждаемое решение. В одних случаях необходим реальный учет мнений жителей местных поселений, членов иных местных сообществ. При обсуждении других проблем важны позиции объединений, созданных по принципу общности соответствующих социальных интересов (экологов, участников движения по охране памятников истории и культуры и т. п.). Важна реальная заинтересованность лиц, принимающих решения, в учете таких мнений, и они, безусловно, способны выявить те сообщества, с которыми нужно взаимодействовать.

К этому принципу примыкает принцип «эффективных санкций и стимулов», означающий, что в институциональных механизмах «консервативной модернизации» используются те стимулы и санкции за нарушения норм, которые обеспечивают эффективное регулирующее воздействие. Здесь речь идет об использовании тех стимулов и санкций, которые воспринимаются в качестве таковых каждым из множественных субъектов консервативной модернизации.

Этот круг проблем отчасти затрагивал А.Ю. Зудин в связи с упоминанием значения «силы» в приведенной выше цитате. Это упоминание прежде всего было направлено на отграничение норм консервативной модернизации от либерального и «левого» доктринерства, отвергающего использование силы. В целом реализация этого принципа предполагает необходимость отказа от любого априорного доктринерства и проведение эмпирического анализа эффективности использования соответствующих стимулов и санкций в регулировании деятельности различных социальных субъектов применительно к рассматриваемым институциональным образованиям.

Использование этого принципа позволяет, например, преодолеть тот догматический барьер, который сегодня в целом ряде случаев не позволяет использовать в системе образования те санкции, которые способны обеспечить, как говорили раньше, «вразумление и острастку». Сегодня мы видим много случаев, когда отдельные слабосоциализированные ученики воспринимают применяемые методы как слабость, когда они просто глумятся над авторитетом учителя, подрывая при этом эффективность всей системы социализации и социальной интеграции. Хорошо известно, что без санкции (добавим, эффективной санкции) норма мертва.

При этом принцип «эффективных норм и санкций» выступает достаточным требованием. Необходимым же требованием в связи с этим является учет нравственных ценностей и норм, значимых для этих же социальных субъектов. Очевидно, что оба эти принципа пронизаны историзмом. «Закон Талиона» сегодня уже не является эффективным ни по регулятивным, ни по нравственным критериям [287].

Поиск компромисса между эффективными средствами регулирования, с одной стороны, и культурно-нравственными ограничениями, с другой, приводит нас к ранее обсуждавшейся проблеме общероссийского единства. В рамках ее решения как раз и ставятся задачи выявления соответствующих норм, ценностей и представлений, являющихся высокозначимыми и, следовательно, регулятивными для большинства россиян.