Николай Блохин - Точки опоры: свобода в постлиберальном мире

Усматривая в нормах мощный инструмент власти, современные левые (противники иногда называют их «культурными марксистами») развернули настоящую войну против этих орудий угнетения. Как оценивать эту военную кампанию левых?

Легко критиковать её «эксцессы» – например, ситуации, когда люди (особенно несовершеннолетние) физически изменяют пол – а потом, разочаровавшись в этом решении, пытаются хотя бы частично исправить непоправимый ущерб 38 38 Блохин, Н. «Неурядицы в вечерних землях. С. 166—168, 181. ; или когда травле за «расизм» подвергаются очевидно непричастные и невиновные люди, вроде преподавателя правовых основ журналистики, который во время занятия произнёс страшное n-word, дословно цитируя материалы судебного дела 1990-х годов 39 39 Pedersen, C. Alumna releases video of Journalism Department chair using racial slur in lecture // Central Michigan Life. 2020. July 7. URL: https://www.cm-life.com/article/2020/07/journalism-department-chair-on-paid-administrative-leave?fbclid=IwAR08TpW-ceTAnpeScGUtXYMB09QuEEnNod-crwRTgEDqkGAx0lDGJOZOKuQ (дата обращения: 24.08.2021). .

Но возможна ли именно принципиальная критика левого подхода – критика его оснований, а не эксцессов и «перегибов»? Полагаю, что такая критика возможна.

Следует обратить внимание, что борьба с нормами и стереотипами вовсе не приводит к их исчезновению. Академическое сообщество, образовательные учреждения, административные органы и массовая культура продолжают совместными усилиями выделять и демонстрировать, делать известными и одобряемыми определенные идентичности и образы жизни. Можно согласиться, что, с одной стороны, культурные войны приводят к увеличению числа таких идентичностей. Это наглядно проявляется в удлинении общеизвестной аббревиатуры, обозначающей гендерные меньшинства. С другой стороны, культурные войны левых приводят к весьма жесткой унификации. Как уже упоминалось выше, левые научились видеть власть, подчинение власти или борьбу с ней практически в любых отношениях между людьми. Однако подчинение власти или борьба с ней – это политический вопрос, политический выбор. Поэтому эстетические вкусы и кулинарные пристрастия, бытовые привычки и хобби, научные интересы и сексуальная ориентация – в общем, буквально любое предпочтение и любая жизненная ситуация – интерпретируются как политические действия. Границы между разными сферами жизни стираются окончательно; все остальные сферы поглощаются «политией». Частная жизнь любого человека теперь может оцениваться и контролироваться как политическая деятельность.

Впрочем, всё это только подводит нас к основному вопросу, к основной ошибке «культурных марксистов». Даже у самого Фуко они могли бы научиться тому, что первичны не «нормы», а стратегические игры, устанавливающие и поддерживающие власть. Нормы лишь структурируют эти игры, но не порождают их. Однако левая политика, на практике, ставит это соотношение с ног на голову.

Очень характерный пример такого переворачивания можно найти в недавней памятке для учителей, написанной канадскими профессорами Королевского университета в Кингстоне и Университета Оттавы, продвигающими трансгендерную повестку в школах: «В вашем классе есть ученики, которых вы сочтёте „центрами власти“ <���…> Верно и обратное: есть ученики, находящиеся на противоположном краю спектра власти, до такой степени, что другие ученики не хотят с ними общаться (например, находиться за одним столом, в одной группе). На этом краю спектра очень часто оказываются ученики, практикующие гендер не так, как другие (who do not do gender like the others), вне зависимости от того, характеризуют ли они себя как трансгендеров или нет. Наблюдение, как ученики реагируют друг на друга, например, когда вы их группируете для выполнения заданий – это эффективный способ увидеть, как гендер действует в вашем классе» 40 40 Airton, L., et al. Gegi’s Tips for Creating a Classroom that Welcomes and Sustains Gender Diversity. 2021. P.2 URL: https://www.gegi.ca/wp-content/uploads/2021/04/Gegis-Tips-for-Welcoming-Gender-Diversity-in-Your-Classroom.pdf (дата обращения: 24.08.2021). .

Конечно, выстраивание неформальных иерархий, коллективная враждебность по отношению к отщепенцам и т. п. – это вполне реальные явления, причём не только в детских коллективах. Разумеется, в этих отношениях могут использоваться любые личные особенности отщепенцев, в том числе связанные с гендерным самоопределением. Но эти особенности именно «используются» для стигматизации отщепенцев, а не «действуют». Иначе говоря, не стереотипы порождают коллективную враждебность; но сама коллективная враждебность, проявляясь, «работает» с имеющимся в группе набором представлений, чтобы подобрать для жертвы подходящий ярлык.

Подробному анализу коллективной враждебности посвящена одна из следующих глав – «Коллективная враждебность, идеология и власть» – поэтому здесь ограничусь немногими словами.

Люди выталкиваются на роль отщепенцев, воспринимаются и описываются как странные или отталкивающие, становятся объектами враждебности, травли, буллинга просто потому, что их слабости (физические, коммуникативные и т.д.) делают их удобной жертвой. Преследуя их, можно относительно безопасно испытать радость победы, подтвердить свою значимость хотя бы в собственных глазах. В этом смысле буллинг – вполне рациональное, хотя и аморальное поведение. Динамика буллинга такова, что уже начавшаяся травля демонстрирует слабость жертвы окружающим, что побуждает их тоже примкнуть к травле. Благодаря этому буллинг становится ещё и способом сплочения группы.

Для этой групповой динамики не имеет особого значения, какие именно ярлыки и на каком именно основании наклеиваются на жертву. Жертвами могут стать женщины, мужчины, черные, белые, евреи, арийцы, геи, гетеросексуалы, трансгендеры, цисгендеры, коммунисты, трамписты, советофилы, антисоветчики – кто угодно, если только ситуация позволяет именно их вытолкнуть на роль жертвы.

Защищать от неформального давления и преследования черных, или женщин, или геев, или кого угодно ещё, именно как соответствующие группы, вместо того, чтобы идти наперекор самой коллективной враждебности – это значит бороться с симптомами, а не с болезнью.

Эта борьба не может привести ни к чему, кроме предоставления некоторым группам дополнительного иммунитета. Травить их представителей действительно станет менее удобно, но сам процесс выталкивания и травли отщепенцев продолжится – только теперь жертвы будут чаще подбираться из других групп.

Итак, культурные войны левых не освобождают людей от механизмов неформального доминирования и подавления (действительно широко распространенных), потому что левые предлагают ошибочное лечение. При этом их «лечение» ещё и усугубляет ситуацию, потому что они окончательно стирают границы между разными сферами жизни, растворяют частную жизнь в политической сфере и тем самым устраняют последние традиции, правовые и этические установки, ещё защищавшие индивида от всемогущества политической власти.