Михаил Полятыкин - Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?

Сколько и где на украденное построено особняков, загородных и зарубежных вилл, куплено яхт и самолетов, никто и никогда не узнает, и по этому признаку пасть затыкают очень быстро — не считай деньги в чужом кармане. Но — позвольте, в чьем же считать, если в своем считать нечего. Вот и занимаются наши люди подсчетом у соседа — хоть какое-то развлечение. Зарабатывать дают, но негде, а когда вроде и есть где — там зарплата мизерная.

— Когда несколько лет назад заговорили о необходимости перехода к рынку, — говорит Ю. Лужков, — по сути — о капитализации экономики, многие рядили саму проблему в розовые одежды: смотрите, дескать, как хорошо у них там в условиях рынка. Но те, кто так говорил, забывали, что мы — это не «они». Сами же руководители, призывавшие здесь к рынку, были не так сильны, как те, кто там управляет государствами. Именно поэтому в последние годы допущена, с одной стороны, масса ошибок на пути к рынку, которые вместо облегчения принесли новые тяготы народу.

В нынешних условиях главное, что нужно понять нам всем: рынок — это поляризация возможностей, в том числе и в условиях жизни людей. «Усредниловки» он не допускает, как и понятия «социальная справедливость», трактуемого часто у нас как уравниловка. Самое главное состоит в том, что либерализация частной собственности и частной инициативы неминуемо приведет и к возникновению капитала, и к определенной дифференциации доходов.

В какой мере это согласуется с представлениями россиян о социальной справедливости, допустимо ли, нужно ли для здорового развития? Наш ответ на эти вопросы состоит в том, что в определенных условиях нужно и то и другое. Какие же это условия?

Само понятие капитала долгое время в нашей стране было жупелом, которым, как детей страшными сказками, пугали взрослых людей. Как молитву, повторяли мы заклинания о том, что с развитием капитализма увеличивается обнищание трудящихся, все чаще возникают циклические кризисы производства и происходят многие другие беды. Нам даже не разрешалось задать себе простой вопрос: почему же массово нищающие в капиталистических странах трудящиеся в среднем живут лучше, чем трудящиеся в стране, где «все во имя человека, все для блага человека»? Дело в том, что общие выводы Маркса — правильные — относились к той форме капитализма, которая была в его время. И к тем правилам владения капиталом, которые были тогда. Но капитал капиталу рознь. Есть капитал производительный, работающий по практической схеме «деньги — товар — деньги». Люди, набравшись опыта после многих кризисов и неудач, в совершенстве научились так управлять его развитием, что наряду с ростом производительного капитала происходит рост общественного благосостояния. А есть другой капитал, работающий по другой схеме: «деньги — сырье — деньги». Словом «сырье» я здесь называю все то, что не нужно создавать трудом, но можно тем или иным способом присвоить.

Второй, паразитический, капитал растет не за счет производства товаров и услуг, а за счет присвоения чужого — прежде всего ресурсной ренты — и другого общественного богатства. Для существования паразитического капитала почти не нужен труд, и потому цена труда на рынке падает.

Если же какой-то человек стал богатым в ходе создания производительного капитала, его богатство является оправданным в глазах общества. Любой, кто хочет стать богаче, имеет в своих руках простое средство: достаточно произвести товары и услуги дешевле или лучше конкурента. Особой нужды в криминальных действиях нет, зато жизненно необходимы стабильность и законопослушание. Производительный капитал в разумной налогово-правовой среде не может существовать без среднего класса, без производства товаров и услуг, без конкуренции.

Для производительного капитала жизненно необходим труд, и он приобретает на рынке особую цену. В этом секрет процветания и стабильности таких стран, как США, Германия, Япония и других. Существенно, что найденные человечеством правила функционирования производительного капитала наилучшим образом согласуются с естественными интересами людей. Есть законы природы, Адам Смит переложил их на общественные отношения, а кто-то для удобства назвал это капитализмом.

Совсем по-иному дело обстоит, если человек стал богатым на основе паразитического капитала. У него нет иного основания для этого, кроме силы, а это, в свою очередь, значит, что никогда не кончатся кровавые попытки перераспределения капитала. Это будут разборки или на уровне мафиозных кланов, или на уровне государственных территориальных образований. Стабильности не будет, пока всей страной не завладеет один криминальный клан и не превратит ее в полицейское государство, которое ему нужно для того, чтобы управлять этой новой, приобретенной таким способом собственностью.

Если мы хотим жить в здоровом и процветающем городе, в котором низок уровень преступности, в котором надежно защищены права и имущественные интересы граждан, мы должны, прежде всего, подавить условия для развития капитала паразитического и создать условия для развития капитала производительного. И не бояться этих понятий — капитал и капитализм…

Свои постулаты о разном характере происхождения капиталов Ю. Лужков и повторял не единожды, и написал об этом много. Думаю, не без намека: посмотрите, вот у олигархов от нефти и газа формула капитала паразитического — «деньги — сырье — деньги», а у Е. Батуриной (подразумевается, и у него как члена ее семьи) капиталы производительные, по Марксу — «деньги — товар — деньги».

Спорить с подобным утверждением трудно. Объективно первая московская Семья отличается от олигархов «от трубы». Она заработала свои миллиарды на бизнесе — честном, нечестном, праведном, неправедном — это второй вопрос. Но на бизнесе. Только два момента смущают: во-первых, надо быть полным идиотом, чтобы не увидеть в бизнесе Е. Батуриной лапу «папы», во-вторых, не тачаются между собой и выводы Ю. Лужкова о том, что с увеличением количества произведенного товара падает его цена. Только за один год цены на жилье в Москве подскочили на 67 процентов, и в расчете на среднюю зарплату москвичи могут купить в 500 раз меньше квадратных метров, чем жители мегаполисов в других странах. И это при увеличивающихся в последние докризисные годы объемах ввода жилья, остающихся непроданными квартирах и сохраняемых людьми «про запас».

Так что, если вложить капиталы в предвыборную кампанию, то Семья в Москве победит всех. Плюсом идет 20-летний, тщательно культивируемый образ защитника всех москвичей, «крепкого хозяйственника» — имеются в виду крепкие рукопожатия на предвыборных плакатах единороссов — покровителя искусств и едва ли не народного артиста — а что? Я бы присвоил. По ходатайству И. Кобзона за артистичность при открытии аптек, принадлежащих певцу.