Дик Моррис - Игры политиков

Даже природу. Да, у Джона Кеннеди были хорошие гены, но далеко не всегда он был столь неотразим, как в последние годы жизни: тонконогого, хронически простуженного молодого сенатора не кто иной, как Линдон Джонсон, назвал как-то болезненным маляриком. Действительно, в юности он то и дело болел, часто пользовался при ходьбе костылями, а в 1954 году попал в больницу, где ему сделали операцию на спинном мозге. В ту пору он дважды оказывался в критическом состоянии, даже священника приглашали. К концу 1950-х Кеннеди вроде поправился, и, по воспоминаниям близкого ему Теодора Соренсена, поездки в Палм-Бич и кварцевая лампа помогли ему скрыть болезнь. Страдал Кеннеди и от хронической болезни Аддисона, когда адреналиновые железы плохо выделяют кортизон. Даже его брат Бобби шутил, что, кусая Джона, комар подвергает себя большому риску. Но к выборам 1960 года бледная немочь превратилась в настоящего греческого бога. Как ему это удалось? С помощью кортизона. Лекарственное средство «преобразило» лицо Кеннеди — а вместе с ним и его политическое будущее.

Хотя клан Кеннеди формировался в традиционной политической среде Бостона, представители его раньше многих других поняли, что современных политиков делают средства массовой информации, и прежде всего телевидение. Папаша Джо, некогда и сам крупный голливудский продюсер, сохранил тесные связи в печати, на радио и телевидении, и сын его унаследовал веру старика в возможности СМИ и людей СМИ. По словам историка Дэвида Бернера, телевидение «позволило Кеннеди представить себя публике скорее не как политика, но независимую силу морального возрождения». Не испытывая недостатка в средствах, клан Кеннеди нанял лучших лоцманов, ведущих Джона по глубинам и мелководью СМИ.

Баллотируясь в 1952 году в сенат, Кеннеди стал одним из первых американских политиков, кто использовал в предвыборной кампании телевизионную картинку. Сочетая незатейливые песенки с клипами, в которых кандидат пожимает руки избирателям, посещает заводы, разговаривает с молодежью, команда Кеннеди создала прообраз современной политической рекламы.

Кеннеди проходил экранные тесты, снимаясь на различном фоне и в разных костюмах. Всячески демонстрируя молодость и энергию, он бессчетно фотографировался на яхтах, футбольных площадках и т.д. Даже не оправившись еще от болезней, Джон Кеннеди всегда строго следил за тем, чтобы выглядеть человеком отменного здоровья.

После неудачной попытки добиться вице-президентской номинации на безнадежно проваленных демократами выборах 1956 года он взял на себя роль посла партии, представив делегатам общенационального съезда Эдлая Стивенсона в качестве соискателя президентского кресла. Речь — как и сам оратор — получила восторженные отзывы. Именно тогда «Нью-Йорк таймс» назвала его кинозвездой. Молодой сенатор Джон Кеннеди начал превращаться в ДФК, фигуру общенационального масштаба, любимца партии и явного кандидата на будущих президентских выборах.

Наводя на себя дополнительный лоск, Кеннеди написал — или за него написали — книгу, ставшую бестселлером, — «Профили мужества», в которой изобразил самые яркие в американской истории проявления политической отваги. Рекламируя свое сочинение по телевидению, автор сделал очередной шаг в гостиные американских домов. Режиссер из Голливуда Дор Шари даже попросил его прочитать закадровый текст в фильме о демократической партии. «Да и найдешь ли на эту роль, — пишет Дэвид Бернер, — кого-то лучшего, нежели автор бестселлера о политической стойкости, чей телевизионный облик становился все более и более привычным?»

Заявив о своем намерении участвовать в президентских выборах 1960 года, Кеннеди также ясно дал понять, что собирается пройти горнило первичных выборов — шаг рискованный и по тем временам необычный. Преисполненный решимости доказать, что католик способен привлечь симпатии избирателей даже в протестантских штатах вроде Западной Виргинии, Кеннеди вел кампании агрессивно и продуманно, с использованием телевидения, представлявшего его избирателям в нужном образе. Снова с экрана звучали песенки, но на сей раз их исполнял не кто иной, как Фрэнк Синатра, на мотив своих знаменитых «Великих ожиданий».

На Кеннеди работали пять ведущих медийных специалистов. Трое из них — Чарлз Гуггенхайм, Тони Шварц и Дэвид Сойер — станут на ближайшие два десятилетия крупнейшими телеархитекторами американского политического мира.

Озирая политический пейзаж в начале президентской кампании 1960 года, приходишь к четкому выводу, что уже в самом начале гонки Кеннеди получил бесспорное преимущество человека, осознавшего роль телевизионного экрана. Когда еще Маршалл Маклюэн отметил, что телевидение будет неизменно подогревать «истинно нарциссическое чувство человека, загипнотизированного увеличением или уменьшением собственного образа при помощи новой техники», и Кеннеди, этот творец собственного мифа, был счастлив возможностью передать на всю страну блеск семьи и имени. Он, пишет Маршалл Маклюэн, «использовал телевидение столь же умело, сколь Рузвельт использовал радио. С помощью телевидения Кеннеди сумел утеплить самый институт президентства — в функциональном, и в чисто образном его виде».

Ирония ситуации, однако, заключалась в том, что Кеннеди бросил вызов человеку, который, по мнению многих, и сам вполне овладел медийной техникой, — вице-президенту Ричарду Милхаузу Никсону. С какой стороны ни посмотри, Никсон просто не мог проиграть выборы 1960 года. Потребовались мастерское использование своей природной харизмы одним кандидатом и целая серия поразительных промахов со стороны другого, чтобы чаша весов все же склонилась в сторону Кеннеди.

За спиной у Никсона было восемь лет совместной работы с самым, быть может, популярным из всех американских президентов. Повсеместно признанный герой Второй мировой войны Дуайт Эйзенхауэр своей неотразимой улыбкой держал всю Америку в плену два срока подряд. Он был переизбран подавляющим большинством голосов даже после того, как едва не умер от инфаркта. Несмотря на то что на годы его правления пришлось три экономических спада, покинул он Белый дом в ореоле такой славы, которая не снилась никому из американских президентов послевоенного периода.

Ну а Джон Кеннеди с самого начала дал своему сопернику большую фору: всего лишь во второй раз за всю историю Америки в президентскую гонку включился католик. Первого, любителя пожевать сигару губернатора штата Нью-Йорк Альфреда Смита сокрушил в 1928 году Герберт Гувер. С учетом антикатолических предрассудков, распространенных в южных и пограничных штатах, без поддержки которых демократу президентских выборов не выиграть, шансы Кеннеди выглядели ничтожными.