Арнольд Марголин - Украина и политика Антанты. Записки еврея и гражданина

Если же количество погромщиков и злодеев среди украинского народа оказалось неизмеримо большим, нежели количество садистов-евреев в чрезвычайках, то остается только глубоко пожалеть о первом из этих явлений и порадоваться, что среди еврейства жестокость и дикость были проявлены и количественно, и качественно в значительно меньшей степени.

«Нет плохих народов». Но бывают очень плохие правительства, плохие законы. Еврейское бесправие приводило в России к тому, что еврейская молодежь росла в ненормальных условиях, в тесноте и удушливой атмосфере «черты». Ее жажда к знанию и просвещению в большинстве случаев удовлетворялась чтением демагогических брошюрок, в которых рисовался будущий социалистический рай. Процентная норма приводила к соревнованию еврейских детей между собой уже в раннем возрасте, у порога гимназии, такого рода «спорт» вряд ли мог оказывать благодетельное влияние на молодые души. Затем начиналась «протекция», иногда подкуп… Для того чтобы попасть в учебное заведение, все средства казались еврейству, народу книги , приемлемыми. А между тем какой след оставался в душе мальчика или юноши, который знал, что он принят благодаря протекции , сыновья же соседей, выдержавшие экзамен лучше или не хуже его, не приняты… Трудность достижения положения, отличий, высоких должностей и на военной, и на гражданской службе развивала больное, оскорбленное самолюбие, а параллельно с сим такое же болезненное честолюбие и самомнение у тех немногих, кому удавалось, несмотря на все препятствия, выдвинуться. Прибавьте ко всему этому общий фон безотрадной, тяжелой борьбы за нищенское существование еврейских масс, скученных в грязных, пыльных местечках черты, издевательства и вымогательства полиции…

Неудивительно, что при таких условиях еврейская молодежь проявила склонность к максимализму во всех областях жизни, в вопросах социальных и национальных. Неудивительно, если среди большевиков-комиссаров в городах и местечках бывшей черты с преобладающим еврейским населением оказалось так много евреев.

Что касается крестьянского населения в Российском государстве, то его жизнь регламентировалась нормами, создавшими для крестьян почти рабское состояние. Право передвижения, право отлучиться из своей деревни – все это требовало разрешения «начальства».

Умышленно медленное распространение грамотности, задерживаемое правящими классами, первобытные способы сельского хозяйства, податная и воинская повинность при отсутствии прав гражданина были теми причинами, благодаря которым большинство крестьянства оставалось в состоянии дикости и темноты. Те же из крестьян, которые уходили из села на отхожие промыслы в город или же переходили в кадры рабочего городского пролетариата, получали от городской культуры главным образом то, что заключалось в ее нездоровых ростках.

Когда пало самодержавие, когда армия самочинно бросила фронт и побежала по домам, исчезли те железные обручи, которыми держалась огромная деревянная бочка. И бочка распалась, рассыпалась…

Все лучшее, честное и крепкое в крестьянстве устояло и не поддалось пьянящему угару от внезапно нагрянувшего полного освобождения. Но зато все, что таило в себе и село, и город преступного и злодейского, вышло наружу и воскресило старые сказания и быль о великих российских бунтах, о вольных бандах разбойников на Волге, в Сибири, о гайдамаках второй половины XVIII столетия… Главным объектом для разбойничьих инстинктов было, конечно, еврейское население, как наиболее чужое по религии, и по одежде, и вообще по внешнему виду и обычаям. Помещики успели уехать или удачно укрыться, как и представители старой власти, полиции. Впрочем, им достаточно было переодеться в скромное одеяние городского среднего обывателя, рабочего или крестьянина и уехать из места их постоянного пребывания. И они уже тонули в безбрежном море «христианского населения». Иное положение было у мирного и беззащитного еврейского населения. Внешний вид, акцент, произношение отмечали в большинстве случаев с первого же взгляда еврея. Это было весьма удобно и просто, облегчало работу погромщиков… Жажда крови, грабежа, половая разнузданность искали для себя оправдания в том, что жиды – и чужие , и большевики . А когда украинские надднепрянские войска очутились в Галиции, явилась новая возможность легкого противопоставления и распознавания «своих» от «чужих». «Свои» – это войско, «чужие» – это галицийское население. И начались нападения на села и деревни, грабили и насиловали тех же украинцев, но галицийских, бывших подданных Австро-Венгрии…

Исходя из того глубокого убеждения, что все украинские правительства времен Центральной рады, и гетмана Скоропадского, и Директории абсолютно свободны от всякого подозрения в отношении организации погромов или же сочувствия таковым, я позволю себе теперь остановиться на вопросе о том, были ли Директория и состоявшие при ней правительства всегда достаточно осторожными и умелыми в деле борьбы с погромами и их подавления.

Как уже упоминалось выше, в начале января 1919 года, после избиений евреев-пассажиров в Бахмаче или Конотопе шомполами еврейская делегация навестила Винниченко. По словам делегации, последний обещал предпринять возможные меры, но тут же обронил несколько слов о том, что еврейство поддерживает большевиков, а также и фразу: «Не ссорьте меня с армией».

Всякий, кто знает Винниченко ближе, в его домашней, интимной среде, никогда не поверит, чтобы этот испытанный и верный друг всех угнетенных народов не только враждебно, но даже недоброжелательно относился к еврейству. Конечно, в настоящем случае у него могли вырваться опрометчивые и неосторожные слова. Но он был слишком недавно «у власти» и по всей своей демократической сущности говорил с делегацией запросто, бесхитростно, не подбирая слов и выражений… Со всех сторон ему сообщали о том, что еврейство не сочувствует украинскому движению, которым он в то время был так целиком, весь захвачен. «Не ссорьте меня с армией» значило, очевидно, что участие евреев в большевизме может создать усиленный антисемитизм в армии, преодоление которого окажется не под силу Директории и приведет к «ссоре» верховной власти с армией.

Вообще, каждого человека надо брать целиком, когда его судят. Нельзя по одной неосторожной фразе составлять суждение. Надо всегда учитывать и обстановку , и момент, когда эта фраза произносится. Участие еврейства в большевистском движении вывело из состояния душевного равновесия и трезвого, справедливо-объективного отношения к этому вопросу весьма многих испытанных борцов за права и свободу того же еврейского народа. Набоков совсем еще недавно, в своей статье о «Временном правительстве», напечатанной в первом томе «Архива русской революции», счел почему-то необходимым отметить, что подавляющая часть Совета Российской Республики были евреи, что у Урицкого была наглая еврейская физиономия (как будто не бывает наглых нееврейских физиономий) и что фамилия Нахамкес весьма неблагозвучна…