Ирина Голаева - Украинский синдром

Мюнхенское соглашение. 1938 г.

Прагматичный, расчетливый ум это, конечно же, хорошо понимал, отдавая себе отчет в том, с чем предстоит столкнуться в будущем. Новые территории становились полигоном развития будущих событий. В стратегическом смысле они были очень важны. Не предполагалось вести войну на собственной территории. Наоборот, перед военными и народом ставилась иная задача — вести войну на территории врага, малой кровью. Но действительность внесла свои коррективы в планы советского руководства. Они оказались трагическими и для всего советского народа, и для армии.

Сталин принял «троянского коня», но, в отличие от беспечных троянцев, ему не доверял. Доверие и успокоение пришло позже, уже после смерти стального вождя. И вот тогда «конь» не замедлил дать о себе знать. И чем более проявлялась лояльность московской власти к коварным «троянским коням», тем сильнее они начинали активизировать свою внутреннюю подрывную деятельность по разложению населения, создавая очаги нестабильности и недовольства существующим строем. А в определенный момент, при наступлении часа «Х», из тени выходили те, кто тайно руководил всем происходящим. И вот тогда некогда славный и могучий город Троя, так долго державший осаду — сдавался, и прежний мир, цивилизация, система безвозвратно рушились. Создавался новый мир. А в нем зачастую все и вся менялось местами. Мир переворачивался вверх тормашками. Все начиналось сначала.

Фашизм для мировой общественности стал символом насилия, тоталитаризма, нетерпимости ко всему несогласному в националистически-шовинистических тонах. Слово «фашизм», прежде всего, применяется к Германии под правлением Гитлера. Хотя, произошел он из Италии, но на немецкой почве нашел сильную поддержку и получил новое звучание, став тем фашизмом, который знает весь мир. Именно в идеях фашизма, оправдывающих право господства сильного над слабым, разделяющих мир на полноценных и неполноценных, дающих право силой разрешать проблемы и утверждать амбиции, попирать все соглашения, разрушать цивилизации — и открывается простор для всего худого в человеке, человеческой гордыне. Гордость, чувство собственной значимости, надменность легко пробудить в любом человеке и, искусно подогревая, направить его энергию на разрушение. При этом если подобными методами завладеть толпой и уметь ее контролировать, то сила энергии возрастет многократно. И те, кому выгодно сеять хаос и разрушения, кто обогащается на чужих потерях и слезах, всегда будут прибегать к уже отработанным технологиям. Понимание психологии толпы и управление ею в своих целях — это возможность подниматься на высокие олимпы власти.

Политтехнологии разрабатывались Западом давно. Но свое применение они стали обретать в XX веке. Фашизм станет первой пробной площадкой по отработке бредовых лозунгов в массах. При этом массы охотно и с радостью будут принимать эти лозунги и, свято веря в их силу, претворять в жизнь. Именно элемент веры в человеке станет важным составляющим звеном в процессе перерождения человека и масс. Без веры ни одна идея не может быть принята и реализована.

Изначально фашизм рассматривался как социальная программа по улучшению уровня жизни и благосостояния. Но не всех, а только отдельно взятой нации. Только эта нация достойна блага, остальные — нет. Остальные оказывались в положении лишних людей, которые годны только для обслуги достойных. Разделение мира на рабов и господ, на достойных и недостойных, на людей и нелюдей — вот на чем базировалась фашистская идеология, и именно по этому принципу хотела перекроить мир. Главной соединительной нитью была кровь, принадлежность к нации. Нация была превыше всего. Все должны трудиться на благо своей нации. Чистота нации строго соблюдалась, преследовались все, кто чем-то опорочил ее.

Все подобное отражено в фашистской идеологии. И, как ни странно, это больше всего ее роднит с иудаизмом. Ни одна другая религия и ни один другой народ так трепетно не относился к национальным корням, своему народу, как евреи. Парадокс состоял еще и в том, что именно евреев националисты всегда избирали главной целью и мишенью. Еврейские погромы всегда возникали и провоцировались именно в националистической среде. Если посмотреть внимательно, то мы увидим, что даже в России все еврейские погромы совершались не в ее исторических центральных областях, а на южных и западных присоединенных окраинах, где буйствовал национализм. А от национализма до фашизма — один шаг. Как правило, они всегда идут рука об руку.

В последнее время советский строй, особенно, сталинского периода, часто сравнивают с фашизмом. Мол, в СССР был тоталитаризм, произвол и насилие власти по отношению к собственному населению, нетерпимость к инакомыслию. Да, все это было! Но не было одного единственного — национал-шовинизма! Вот этого никогда не было, и не могло быть в СССР, исповедующем интернационализм, где нет «ни иудея, ни эллина», где все люди — братья, особенно, «пролетарии всех стран». При этом господствующую нацию, наоборот, принижали, чтобы не дать почвы для проявления шовинизма. А значит, говорить о том, что в СССР был фашизм, смешно и нелепо.

Не насилие и тоталитаризм главное в фашизме, а национализм, когда превозносится одна определенная нация, а все остальные объявляются неполноценными, варварскими, далекими от цивилизации. А это дает «моральное право» вести с ними войну, не озираясь на совесть, закон и жалость. Против тех, кто официально объявлен животными, ведется животная борьба, животными методами. И все условности цивилизации и морали здесь излишни. Это тоже один из принципов фашизма.

«Фашио» в переводе с итальянского означает «связанный пучок». Именно тесное объединение людей общим делом, но с националистической нетерпимостью, и характеризует фашизм.

Фашизма нет без национализма. В нем фашизм обретает силу и воплощение, а национализм через фашизм обретает возможность действовать, расчищать себе дорогу любыми методами, бороться с противниками вне моральных, цивилизованных норм. Фашизм все разрешает своим адептам. А подобная вседозволенность становится желанной для тех, кто хочет быть первым, хочет побыстрее достигнуть своих целей, без оглядки на закон и мораль. Именно желание первенствовать, быть впереди, властвовать над массой приводит человека к порочности. А порок всегда с легкостью переступит через любой порог, если ему это выгодно.

Национализм — это не просто гордость за принадлежность к определенной нации, это стремление возвыситься над остальными через унижение их. Страшен национализм еще и тем, что он, как правило, слеп, глух и слышит только себя. Пытаться достучаться до его разума и рассудка очень тяжело, а чаще всего, невозможно. Национализм так далеко заходит в своей гордыне и нетерпимости, что готов пожертвовать собой, только бы не предать свои убеждения. Убеждения для него превыше мира, целостности, здравомыслия.