Знание-сила, 1997 № 05 (839)

Сегодня известно более четырехсот таких холмов. Обычно их высота — три — шесть метров и средняя поверхность — тридцать тысяч квадратных метров. Археологические раскопки еще в конце сороковых годов доказали, что здесь можно отметить четыре эпохи заселения: ананатуба, мангейрош, формига и маражоара.

Население маражоара строило дома из глиняных кирпичей. Открыты два вида глиняной утвари — простая посуда для повседневного употребления и изящно разработанные и богато разукрашенные рисунками погребальные урны.

Анна Рузвельт считает, что корни цивилизации маражоара кроются в местной культуре, а не в культуре, пришедшей извне, как утверждают некоторые ее коллеги. Недавно она сообщила, что опубликует новую датировку керамики культуры сантарем, в частности керамического фрагмента, открытого столетие назад геологом Хардтом в районе Амазонии. Анна Рузвельт исследовала руины кирпичных домов высотой до трех метров, в каждом из которых проживало до тридцати человек.

Поскольку органическая материя в тропическом климате Амазонии быстро разлагается, до сих пор обнаружено только около тридцати человеческих скелетов. Один из них Анна Рузвельт подвергла научному анализу. Она определила, что тип маражоара скорее схож с типом современных индейцев, живущих в поречье Амазонки, нежели с антропологическим типом населения, обитающего в Андах. Кроме того, установлены типичные признаки земледельческого образа жизни.

Некоторые скелеты оказались несколько крупнее. Анна Рузвельт предположила, что это были скорее всего представители некой аристократической элиты. Между прочим, у этих скелетов не обнаружили никаких признаков артрита или других заболеваний, типичных для остального населения. Кроме того, кости «элиты» были уложвны в богато разукрашенные урны высотой до метра. Обычно они располагались группами, иногда по сто штук — не что иное, как организованное кладбище, которое использовалось продолжительное время. Такие погребальные обычаи практиковались только у высокоразвитых, иерархически структурных обществ.

Вполне вероятно, что амазонки в рассказах Гаспара де Карвахала — всего лишь заблуждение первых испанских конкистадоров. Но споры вокруг индейцев маражоара продолжаются — как об их происхождении, так и об их внезапном исчезновении. Скорее всего, эту загадку разрешит новое поколение исследователей.

Автор некогда нашумевшего труда «Опыт о народонаселении» Роберт Мальтус (эхо отзывается до сих пор) менее известен как человек ввиду его уединенной жизни. Вот два любопытных эпизода той поры — приятный и не очень,— заполняющие этот пробел.

В его годы все просвещенное английское общество зачитывалось сочинением Вильяма Годвина «Политическая справедливость». Когда в 1787 году молодой Мальтус получил степень магистра наук, он приехал в родительский дом на каникулы. Между отцом и сыном стали возникать горячие споры об этих высоких материях. исходящих из Франции. И вот что презанятно: сын подсмеивался над «незрелыми мечтами» отца, а тот в свою очередь упрекал сына в «старческом консерватизме». Комичная ситуация! Однако теплые отношения этих двух добропорядочных людей сохранились до конца.

Второй случай еще острее затрагивает личность ученого- нелюдима. Один французский критик-экономист зашел так далеко, что приписал ему отцовство аж одиннадцати дочерей, в сопровождении которых он якобы ходил в гости к знакомым, чтобы поскорее выдать их замуж! Другой немецкий экономист-скептик не упускал случая сострить, что, по всей вероятности, многочисленные отпрыски Мальтуса стали жертвой его пресловутого перенаселения (хотя об этом писали еще Монтескье и Джиамария Ортес в Италии). В действительности же автор «Опыта» имел только троих детей — сына и двух дочерей. И сам он рано потерял мать.

Мальтус, как достоверно известно, довольствовался скромным местом учителя в загородном колледже, где почти тридцать лет жил, учил детей и писал свои сочинения по политической экономии и смежным вопросам. Этой упорной работой ума вдали от суетного света при весьма скромной жизни (дружба с крупнейшим экономистом того времени Рикардо была скорее приятельством) и с непременной думой о человечестве он напоминает нам другого учителя — К. Э. Циолковского.

Наталья Жукова, Борис Жуков

• Окончание. Начало в номерах 2, 3, 4 за 1997 - год.

Поплескавшись на мелком месте, я вылез, купил мороженого, черешни, пива и пошел осматривать здешние россыпи. Мне понравились «Треугольники Саурона» — плетение из двадцати колец, 1—3—7—9. Сзади их соединяла цепочка. Потом я купил фиал-лимонку — поглядеть, как он светится в темноте. Здесь нигде не было темноты. Мне не понравился гном, пытавшийся всучить мне алюминиевую бутафорскую кольчугу по цене мифрильной, и я ему об этом сказал в таких выражениях, что не постыдился бы (или как раз постыдился бы) многократно помянутый знаменитый мой предок. Зато набрал клинков — из тех хохмаческих, ткнешь им кого- нибудь, и лезвие испаряется. Это у нас любят не детишки, а лоботрясы лет под тридцать. Под занавес мне попался окровавленный резиновый палец с Кольцом. Вещь, подумал я. Ну, кому-то я устрою. Только бы эльф не наткнулся...

Когда я постучал к Келеборну, должно было уже стемнеть. На самом деле свет солнца всего лишь заменился на неоновые вывески, подсветку зданий и бегущие экраны. Келеборн впустил меня. Вид у него был до крайности усталый и разочарованный. Я решил его морально поддержать и выложил яркую коробку с «Лориэном» на стол. Эльф поглядел, тяжко вздохнул и принял подарок. Больше я не стал досаждать ему своими приобретениями. Он и так смотрел на меня с отвращением. Я опустил глаза: точно, забыл снять Кольца. Они закрывали меня спереди, как кольчуга. И еще что-то в кармане... Тьфу, да это фиал. Вон просвечивает.

За окном полыхала реклама «Водка Лучиэнь! Выпейте — и даже летучая мышь покажется вам прекрасной девушкой!». Сверху доносилась громкая музыка, иногда ее глушили взрывы салюта на озере. По-моему, атмосфера была вполне праздничная.

Мне хотелось разрядиться и заодно отомстить за вчерашнее усыпление. Я прошел на лоджию, окинул сияющую бездну сияющим взором и сказал:

— Весна Арды, да и только! Иллуинация!

Келеборн похлопал меня по загривку и сказал:

— Рэнди, не пытайтесь меня обмануть и не сердитесь, пожалуйста. Я расскажу вам все, что вас интересует... но не сейчас.

Опять я забыл, что эльф если не читает мысли, то уж подвох просекает с гарантией. Оставался последний способ одержать верх.

— Пошли жрать, — сказал я. — Небось, такой высоты и в Лориэне деревьев нет. Может, море увидим.