Знание-сила, 1997 № 04 (838)

Ранее предполагали, что «лишние» элементы в симметричной паутине — это следы се ремонта или приспособления, которые позволяют паукам быстро передвигаться по зыбкой конструкции. Предлагалось также экзотическое объяснение этого феномена: зигзагообразные или продольные нити повышают способность паутины отражать ультрафиолетовый свет, привлекая тем самым насекомых.

Именно это предположение и взялся доказать тайваньский биолог, запланировав подсчитать, какое именно количество насекомых и каких видов попадает в модернизированную паутину. Выяснилось, что в паутины с дополнительными нитями пауки ловят на семьдесят два процента больше живности, чем пауки, которые не занимаются подобными хитростями. Однако усовершенствованные паутины не дают преимущества при ловле крупных насекомых, таких, как кузнечики. Тсо считает: дело в том, что ультрафиолет привлекает только тех насекомых, которые опыляют растения.

По манере поведения пауков часто делят на тех, кто строит собственные паутины для ловли насекомых, и тех, кто охотится за своими жертвами на чужой территории. И только пауки, принадлежащие к виду портий, могут осуществлять две стратегии одновременно.

Даже по своему движению портия отличается от всех других пауков - движения их по паутине не похожи на беспорядочную

Перед вами не символ европейского футбола и не геодезический купол, сооруженный по проекту американского архитектора Р. Бакминстера Фуллера на Всемирной выставке в Монреале. Эту новую разновидность углерода С60 , названную бакминстерфуллереном, получили в 1985 году Роберт Ф. Керл, Гарольд У. Крото и Ричард Э. Смолли, удостоенные за это Нобелевской премии по химии 1996 года.

Юлий Данилов

Владимир Порус

• Томас Кун

В июне 1996 года не стало Томаса Куна. Окончилась целая эпоха, связанная с его именем, и это вовсе не преувеличение: в шестидесятые-семидесятые годы практически ни одно обсуждение проблем философии и методологии науки не обходилось без идей и понятий, введенных им в широкое научное обращение, особенно после выхода в свет его научного бестселлера, переведенного на десятки языков,— «Структура научных революций».

Терминология, примененная Куном для описания и объяснения процесса исторического движения науки, вошла в философские словари и учебники, стала классической. Ему посвящены бесчисленные статьи, монографии и диссертации. Известные концепции развития науки и научного знания, выдвинутые другими философами и историками, так или иначе соотносятся с тем, что было сделано Куном почти за пятьдесят лет его научной работы.

И все же, как это часто бывает, прижизненное наведение «хрестоматийного глянца» на произведения мыслителя имеет оборотную сторону. Живой интерес в последние годы сменился дежурными упоминаниями, некритическим воспроизведением буквы, а не подлинного смысла. В свое время концепция Куна вступала в спор с укоренившимися представлениями о науке и научной деятельности. Когда полемика ослабла, выветрился и интерес к работам. Так была подтверждена правота самого Куна: судьба научных направлений тесно связана с жизненными ориентирами и судьбами людей, работающих в их рамках.

О чем был этот спор? Сегодня мы воспроизводим фрагменты ставшего в свое время сенсацией выступления Купа на Лондонском симпозиуме по философии науки 13 июля 1965 года. Председательствовал там Карл Поппер, крупнейший философ и методолог науки Речь шла о проблеме, казалось бы, академической: в чем заключается специфика науки среди других видов умственной и практической деятельности? Однако за сухой формулировкой — страсти, и какие!

Опуская частности, ее суть можно выразить в требовании: границы науки должны совпадать с границами рациональной критики. Образцом и воплощением такой критики К. Поппер считал Большую Науку — ту науку, романтический и привлекательный образ которой сложился на рубеже XIX—XX веков усилиями великих ее преобразователей — Дж. К. Максвелла, Э. Резерфорда, Н. Бора, А. Эйнштейна (если называть только физиков). Самой характерной чертой этой науки полагалась беззаветная смелость, с какой ее творцы создавали рациональные конструкты, претендовавшие на Картину Мироздания, не останавливаясь перед решительной ломкой сложившихся ранее представлений, если того требовали опыт и логика.

• Карл Поппер

Стимулом к такой постановке вопроса была, помимо прочего, общая политическая ситуация в мире. С 30-х годов нашего века планета была разодрана на части противоборствующими идеологиями. за ширмами которых устраивались бесчеловечнейшие режимы, стремившиеся к мировому господству. Научное знание использовалось этими режимами как средство достижения технологического и военного перевеса. Эксплуатировалось само имя науки — не надо напоминать, что коммунизм, например, объявлялся плодом научного предвидения. Проблема определения границ научности приобретала в этих условиях смысл, выходящий далеко за рамки академического интереса. Установить эти границы — значило положить пределы экспансии идеологии, установить последнюю линию обороны Разума, отступление от которой грозило окончательным духовным поражением. Карл Поппер был одним из наиболее активных участников как методологических, так и политикофилософских дискуссий того времени. Его концепция «демаркации» (то есть разграничения научного и ненаучного знания) получила широкое признание и легла в основу критического рационализма как направления в философии науки и социальной философии.

Взяв за образец Большую Науку, «критический рационализм» призывал направить силу человеческого интеллекта на критику всей действительности — всего, что существует в человеке, в обществе, в природе. Табу, традиции, догмы, идейные и идеологические клише, суждения авторитетов и вождей, социальные нормы ’И законы, сакральные ритуалы, моральные и эстетические суждения — все рассматривалось как объект рационального анализа. Разум отвергает все сверхразумное. Для него нет неприкосновенных святынь. И даже то. во что, казалось бы, «можно только верить», подвержено суду Разума и ждет его вердикта?