Знание-сила, 1997 № 04 (838)

• Автограф письма императора Николая I к сыну — цесаревичу Александру Николаевичу

• Автограф письма цесаревича Александра Николаевича к отцу — Николаю I.

Журнал и письма повествуют о большом интересе Александра II к истории, любимом предмете в годы учения. В Переяславле наследник «смотрел Петра 1 ботик его собственной работы»; по дороге из Глазова в Ижевский завод посетил комнату, где останавливался в 1824 году Александр К на станции Якшур Балы; видел «древнюю церковь, в которую Петр I заходил после Полтавской битвы... Смотрел достопримечательное поле Полтавского боя»...

Особенное внимание наследника привлекали памятники, связанные с войной 1812 года. «Не могу выразить тебе, милый Пана, с каким особенным чувством осматриваем эти места, где столько крови пролито по милости одного честолюбца, который верно пред Богом отдаст отчет в своих действиях. Память 1812 года незыблема для каждого русского сердца (...)».

Иногда среди восторженных описаний проскальзывает горечь за «небрежность у нас к ветхой древности»,— даже села Измайловское и Преображенское, где поместья фамилии Романовых, стоят в руинах, «слава Богу теперь приказано беречь сии руины».

Наследник пишет также о посещении заводов и фабрик: Нижне-Тагильского завода Демидовых, где изготовлялись орудия для Севастополя, Яковлевского Верхнеисетского завода выработки железа, Ижевского железоделательного завода и Златоустовского чугунолитейного. Появляются и собственные оценки: оказывается, нравственность рабочих на Ижевском заводе выше, чем на Боткинском, где народ буйный и «кража железа, несмотря на строгие меры», обычна. 10 июля он пишет отцу из Тулы: «Я от Тульского завода гораздо больше ожидал, нежели я нашел, в особенности после превосходного устройства Ижевского завода. Впрочем, работа и здесь весьма хороша».

Наследник не обходит вниманием и учебные заведения всех уровней, выставки, музеи; в Ярославле Демидовский лицей и гимназию, в Оренбурге Неплюевское училище, в Симбирске Дом трудолюбия, гимназию и благородный пансион, университеты в Киеве, Харькове, Казани, Москве, где «как старое здание, так и новое в большом порядке»; в Перми выставку металлического Уральского завода, а в Вятке 18 мая выставку «всякого рода произведений и изделий края», где по просьбе Жуковского и Арсеньева разъяснения давал А. И. Герцен. Очень довольный увиденным, код впечатлением образованности и таланта Герцена, а также рассказа Жуковского о его судьбе, наследник обратился к императору с прошением об освобождении ссыльного, которому было тогда 25 лет. Николай I не оставил просьбу сына без внимания, но и не полностью удовлетворил ее. 16 ноября состоялось высочайшее повеление о переводе Герцена из Вятки во Владимир. Это не было освобождение, но облегчение участи Больше Александру Николаевичу не предстояло увидеть Герцена, но ровно через двадцать лет после этой встречи, уже став императором и приступив к подготовке отмены крепостного права, он будет читать «Колокол».

Еще один постоянный объект посещений наследника — больницы, госпитали, богадельни, смирительные дома, остроги. Заведения приказов общественного призрения в Калуге нашел «в блестящем положении, не то, что в Саратове». То же пишет об остроге в Кунгуре, где «все в удивительном порядке», в то же время в Тюмени острог в «весьма ветхом положении», не вмешает всех пересыльных, которых скапливается до тысячи человек, и власти принуждены размещать их по вольным квартирам.

Наследник престола сообщает отцу свои впечатления о простом народе, который везде с радостью его приветствует, собирается на улицах толпами, что-бы выразить свое восхищение и преданность. Однако он видит нищету и убогость их жизни. «Жалко смотреть на дома казаков», это «лачуги из кусков железа»,— пишет он после посещения станицы Таналыкской на Урале. В другом письме отмечает «нищету народа» в Вятке, грязь и неопрятность в избах. Совсем другое дело — немецкие колонии на левом берегу Волги, между Вольском и Саратовом. «Весело смотреть на их благополучие, этот добрый народ сделался совершенно русским и называет себя русским, но в них осталась их почтенная аккуратность немецкая, живут они чисто, пасторы у них преумные, и они меня принимали с удивительным радушием точно как настоящие русские». Напротив, о поляках наследник пишет с оттенком раздражения и недовольства.

Много времени уходило на смотры войск всех родов, жандармских команд, корпусов внутренней стражи, казаков, причем астраханских видел впервые. Оценка всегда была самая высокая: «удивительным порядок», «отличный порядок», «очень хорошее состояние».

Письма наследника раскрывают в нем натуру впечатлительную, эмоциональную. Он воспринимает увиденные города, как людей: у каждого свое лицо, характер, приметы. С восторгом пишет цесаревич о впервые увиденном Киеве: «Вот наконец и мне удалось побывать в нашей древней столице, которая сделала на меня неизгладимое впечатление».

Особенный рассказ о Тобольске, куда Александр прибыл 1 июня 1837 года. «Пишу Тебе, милый, бесценный Папа, и сам не верю своим глазам, что из Тобольска, все это кажется мне сном и весьма приятным (это написано за восемьдесят лет до трагических дней пребывания здесь его внука Николая II с семьей.— Л. 3.). Начну с того, чтобы благодарить Тебя, милый Папа, послать меня в этот отдаленный и любопытный край, который никого из нас еще не видел (...). Восторг, с которым меня здесь везде принимали, меня точно поразил, радость была искренняя, во всех лицах видно было чувство благодарности своему Государю за то, что он не забыл своих отдаленных душею ему преданных, и прислал к ним сына своего, который тоже смеет понять счастье делать счастливыми других (...) Они говорят, что доселе Сибирь была особенная страна, а теперь сделалась Россиею». Наследник описывает Сибирь, как «край чрезвычайно любопытный».

Путешествуя, наследник взрослел, проявляя живой интерес к своей стране и начиная серьезно задумываться о предстоящей ему роли или «обязанности», как принято это было называть в семье Романовых. Эмоциональные срывы подростка, не желавшего подчиниться своему предназначению, стали преодолеваться. 3 июля Александр пишет из Тамбова: «Я же с каждым днем вижу и чувствую более и более всю важность моего путешествия, из которого я постараюсь извлечь всю возможную пользу, чтобы быть впоследствии полезным нашей матушке России и Тебе, милый Папа, нашему обожаемому Государю (...). Видя землю Русскую теперь из близи, более и более привязываюсь к ней и считаю себя счастливым, что Богом предназначен всю жизнь свою ей посвятить».