Знание-сила, 2008 № 12 (978)

Конечно, неплохо, когда твою науку хвалят соседи, однако в данном случае похвала кажется совершенно необоснованной. Возможно, логическая структура физики получше проработана, чем логическая структура биологии, но дело тут, вероятно, в том, что физика интересуется более простыми и примитивными явлениями, чем биология. Если покопаться поглубже, то выясняется, что и физика далеко не укладывается в высокие стандарты, которые предъявляются Поппером. Многие фундаментальные утверждения физики трудно прямо соотнести с экспериментом. Например, квантовая механика в своем логическом, а не историческом изложении начинает с утверждения, что ее фундаментальным объектом является какое-то комплексное гильбертово (то есть, в частности, бесконечномерное) пространство состояний, а вовсе не привычное наше трехмерное. Мало того, что само осознание смысла этого утверждения требует, как минимум, трех лет усиленной работы по овладению математическим аппаратом квантовой механики (я и не пытаюсь здесь объяснить, что это такое), совершенно не видно, как его можно проверить опытным путем. В эксперименте же речь идет о проверке достаточно далеких следствий этого утверждения.

Что касается фальсифицируемости, то физики, разумеется, многократно предлагали неудачные гипотезы, которые не выдерживали экспериментальной проверки. Далеко не всегда при этом они отказывались от своих представлений, а во многих случаях подкручивали что-то в своих теориях и подгоняли результат к эксперименту. Когда груз экспериментальных проблем станет достаточно тяжелым для того, чтобы оправдать решающий шаг — отбросить обветшавшую теорию и принять новую — заранее не скажешь и из работ Поппера не узнаешь.

Все это, как мне кажется, правда, но не вся правда. Действительно, физики время от времени узнают от философов важные вещи. Просто это не совсем то, что, по мнению самих философов, интересно в философии для физиков. Мне кажется, что здесь лучше пояснить ситуацию на примере, а пример легче выбрать из известного тебе лично материала. Поэтому я расскажу об отношении к философии своего учителя, замечательного советского физика, одного из руководителей советской ядерной программы трижды Героя Социалистического Труда академика Я.Б.Зельдовича.

Яков Борисович был сыном своего времени, и его трудно представить себе зачитывающимся трудами, скажем, Канта или того же Поппера. Однако в беседах со своими учениками и сотрудниками он неоднократно приводил как один из основных методологических принципов науки следующее изречение украинского философа, просветителя и поэта Григория Сковороды (1722 — 1794): «Задача науки — сделать трудное ненужным, а нужное нетрудным». Это же изречение (с легкими редакционными изменениями и без указания авторства) встречается и в воспоминаниях о других известных ученых того времени (например, о Тимофееве-Ресовском) и, вероятно, входило в общий круг неформальных методологических установок этого круга ученых. По очевидным причинам эта цитата не проникала в печатные тексты книг и статей, написанных при жизни Зельдовича, однако ученики с удовольствием включили любимую цитату в посмертно вышедшие книги и позднее широко использовали ее в своей практике преподавания.

Зельдович был человеком высокой культуры, так что в его книгах и статьях можно найти упоминания различных философов. Например, в его работах цитируются Аристотель и другой античный философ, Секст Эмпирик. Однако знакомство с окружающим текстом не оставляет сомнений в том, что функция этих цитат состоит в облегчении восприятия трудного для понимания текста и развлечения читателя. Цитата украшает сложный текст и не несет никакой методологической нагрузки. Фактически эти цитаты вставлены в текст молодыми соавторами Зельдовича. Он не возражал против использования этих цитат, но не более того. Однако цитата из Лермонтова (жена «магнетизировать начнет, и счастлив муж, коли уснет») во введении к одной из книг 80-х годов приведена самим Зельдовичем и имеет определенную смысловую нагрузку: это по необходимости скрытый выпад против так называемых народных целителей, использовавших научные по виду приемы, имевшие успех у тогдашнего руководства страны.

Напротив, мысль Сковороды принадлежит к любимым методологическим установкам Зельдовича. Появление украинского народного философа XVIII века в качестве любимого мыслителя у физика XX века выглядит достаточно парадоксально. Трудно представить себе Зельдовича читающим Сковороду. Для определенности укажем, что его любимыми авторами были Диккенс («Записки Пиквикского клуба», знакомство с которыми он требовал от своих учеников) и Фейхтвангер («Успех»).

Учеников Зельдовича неоднократно посещало сомнение в том, что приведенное высказывание действительно принадлежит Сковороде, а не приписано ему произвольно Зельдовичем, характер которого был вполне совместим с веселой мистификацией. Широко известно, что он приписывал сочиненное им двустишие В.Хлебникову, причем мистификация вскрылась далеко не сразу. Неоднократно предпринимались непрофессиональные попытки обнаружить цитированный фрагмент в сочинениях Сковороды, однако в то время его книги были труднодоступны, а обращение к профессиональным историкам философии казалось труднореализуемым. Напомним, что замечание Э.Сегре в предисловии к конспекту лекций Ферми — «Ферми в последние десять — пятнадцать лет жизни прочел едва ли одну-две книги по физике. Тем не менее он стоял на переднем крае науки, непосредственно получая информацию от исследователей и осмысливая ее по-своему» — можно смело отнести и к большинству менее известных физиков той эпохи.

Несколько лет назад я познакомился с молодым философом И.А.Болдыревым, который мгновенно разрешил эту историко-философскую проблему. Это и есть настоящий профессионализм! Мы написали по этому поводу совместную заметку по истории физики, из которой я сейчас обильно черпаю информацию. Искомая цитата обнаруживается со ссылкой на Эпикура на первой странице душеспасительного сочинения Сковороды «Начальная дверь к христианскому добронравию»: «Благодарение блаженному Богу о том, что нужное сделал нетрудным, а трудное ненужным». Кроме того, с важным изменением она воспроизводится и в басне Сковороды «Пчела и Шершень»: «Благодарение блаженной натуре за то, что нужное сделала нетрудным, а трудное ненужным». Как и следовало ожидать, цитата существенно переосмыслена в передаче Зельдовича, а сама отсылка к Сковороде включает элемент шутки, поскольку гораздо более известный и уместный Эпикур в этой связи никогда не упоминался. Отметим, что Сковорода в своем афоризме имеет в виду следующее место из знаменитого письма к Менекею, где Эпикур излагает свое этическое учение: «Все естественное легко добывается, а пустое [излишнее] трудно добывается». Очевидно, что именно новые элементы, внесенные в цитату Сковородой, и показались важными Зельдовичу.