Знание-сила, 2008 № 09 (975)

Однако самый главный ребус заключается во все чаще раздающихся обещаниях к 2015 году «ликвидировать естественную убыль населения в России». Как прогнозировало в 2007 году все то же Министерство здравоохранения и социального развития, «при снижении смертности и увеличении рождаемости и «добора» того работоспособного населения, которого нам не хватает, за счет мигрантов, мы предполагаем достичь к 2025 году того, что называется «стабильная демографическая ситуация», когда коэффициент рождаемости достаточен для воспроизводства, а коэффициент смертности позволяет коэффициенту рождаемости быть впереди и вести сбалансированный счет».

Загадка (или открытие Минздрав - соцразвития?) заключается в том, что, собираясь «вести сбалансированный счет», никто в этом уважаемом министерстве не ожидает даже приближения показателей рождаемости к уровню хотя бы простого воспроизводства населения. «Концепция демографического развития России предполагает рост к 2010 году коэффициента рождаемости до 1,45 — 1,5, к 2017 году — 1,65 — 1,7, к 2025 году — до 1,8 — 1,9 на женщину репродуктивного возраста» (РИА «Новости» и РосБизнесКонсалтинг, 5 июня).

Фокусник в цирке может выпустить стаю голубей из рукава, и там это никого не удивляет. Но в данном случае мы все-таки не в цирке. Откуда может взяться положительный естественный прирост населения в стране, в которой уже более 40 лет чистый коэффициент воспроизводства находится на уровне ниже единицы и не достигнет этого уровня и в ближайшие десятилетия? Ведь для этого нужно, чтобы коэффициент суммарной рождаемости, который бывший министр для простоты — или по простоте? — фамильярно называет просто «коэффициентом рождаемости», хотя это разные вещи, поднялся бы до 2,2, а не до 1,9. После 1965 года столь высокий показатель наблюдался только один раз — в 1986 — 1987 годах, пока ничего подобного не видно даже на горизонте.

Сейчас число рождений, конечно, растет. Несомненно, сказываются введенные с начала 2007 года меры, но, кроме того, сейчас на пике находится число женщин самых плодовитых возрастов — от 18 до 30 лет. Для таких условий наблюдающийся рост числа рождений нельзя считать большим. За первые 4 месяца 2007 года «прирост рождаемости детей составил 22,6 тысячи, тогда как за весь 2006 год прирост составил 16,1 тысячи» (ИТАР-ТАСС, 4 июня). Но, например, в 2002 году прирост числа рождений за первые 4 месяца года по сравнению с соответствующим периодом предыдущего года составил 34 тысячи, в 2003-м — 35 тысяч. Так что об особых рекордах говорить не приходится. О росте числа рождений рапортует, например, и Министерство труда и социальной защиты Белоруссии — ее население имеет те же возрастные особенности, что и россияне.

Между тем в этих особенностях и таится одна из главных угроз. В ближайшие годы число женщин самых плодовитых возрастов буквально рухнет до небывалого для России уровня, и изменить это уже невозможно: все женщины, которым предстоит рожать в возрастном интервале от 18 до 30 лет до 2023 года, уже родились. Теперь уже и 2,2 рождения на одну женщину будет недостаточно, чтобы нейтрализовать возникшую «демографическую яму».

Как же при этом можно обещать «стабильную демографическую ситуацию», «сбалансированный счет» и т.п.? Кого обманываем?

Выкарабкаться из демографической беды, в которую все больше и больше засасывается Россия, — значит решить социально-политическую задачу особой сложности. Одной политической воли, даже если она и есть, здесь недостаточно. Нужны тщательно продуманные долгосрочные проекты, их разработка требует согласованных усилий экспертного сообщества демографов, которое у нас, увы, пока особой мощностью не отличается, ее еще предстоит наращивать. Но это не основание для того, чтобы за дело брались переброшенные с разных участков и готовые перейти на любой другой участок чиновники, не давшие себе труда хотя бы вникнуть в смысл основных демографических показателей и чуть не каждый день ошарашивающие публику коровой, написанной через ять.

КОСМОС: РАЗГОВОРЫ С ПРОДОЛЖЕНИЕМ

Михаил Вартбург

Как только не объясняли великую загадку Венеры! По своим размерам эта вторая от Солнца планета даже ближе к нашей Земле, чем багровый Марс, этот многострадальный объект внимания научных фантастов и пылких искателей внеземной жизни. На Марсе долго искали следы жизни, ищут и сегодня — хотя бы самой примитивной, даже бывшей. На Венере жизнь давно уже не ищут. Всем понятно, что ее там быть не может — во всяком случае, в том смысле, какой мы вкладываем в слово «жизнь». Хотя Венера, как уже сказано, похожа на Землю, как родная сестра, и размерами, и строением, и составом, но сказать о ней словами поэта: «Сестра моя жизнь» — ни один астроном не решится. По каким-то причинам температура поверхности планеты под этими плотными тучами достигает 480 градусов, а давление превышает 90 атмосфер.

Почему? Называют самые разные причины, и наш журнал нередко возвращался к судьбе этой планеты, погруженной в адское пекло (смотрите, например, «З-С», 10/06 и 5/08). Версии же множатся.

Британский астроном Х. Дэйвис из Кардиффа выступил недавно в научной печати с новой, радикально иной гипотезой, призванной разом объяснить все венерианские загадки. По Дэйвису, все дело в том, что Венера никогда не была похожа на Землю и не сестра ей, потому что родилась совсем от других родителей и другим путем, так что никакие сравнения и аналогии тут неправомочны. Земля, продолжает Дэйвис, постепенно, как считалось всегда и считается сегодня, сложилась путем непрерывного слипания небольших планетарных зародышей («планетезималей», как называют их астрономы), тогда как Венера, какой мы ее видим сегодня, образовалась в результате могучего удара двух почти сложившихся планет, каждая размером с нынешний Марс или чуть поменьше. Этот удар был настолько силен, что вызванный им нагрев попросту сплавил оба соударяющихся тела. При этой коллизии испарились даже породы, слагавшие обе израненные планеты. Содержавшийся в них углерод улетучился, окружив новую планету плотным «парниковым» облаком, сохранившим весь жар, вызванный недавним соударением.

Вообще говоря, ничего фантастического в таком сценарии нет. По некоторым гипотезам, именно подобным образом из Земли некогда был вышиблен огромный кусок, который стал впоследствии нашей Луной (см. «З-С», 8/05). Правда, астрономы предполагают, что при столкновении двух планет из осколков, отлетевших после удара, непременно образуется хотя бы один спутник. У Венеры же нет спутников. Однако, по расчетам Дэйвиса, удар, породивший Венеру, мог и впрямь не оставить спутников. Для этого соударяющиеся тела должны были оказаться одинаковыми по массе и удариться лоб в лоб. По тем же расчетам, вся вода в каждом из столкнувшихся тел должна была вступить в химическую реакцию с их раскаленным внутренним железным ядром и распасться на водород и кислород. Кислород тут же образовал окись железа, а водород был выброшен в космос силой удара, так что образовавшаяся от слияния двух тел планета лишилась всей своей воды. Тем самым такой удар, по Дэйвису, может объяснить все нынешние причуды Венеры.