Знание-сила, 2008 № 03 (969)

Продолжатель дела Марстона, упомянутый выше Джон Ларсон значительно усовершенствовал первый детектор лжи. Его прибор измерял не только давление крови, но и электрическую проводимость кожи (так называемую гальваническую кожную реакцию, которую меряют также шарлатаны от сайентологии), и поэтому уже заслуживал названия «полиграф», то есть записывающий несколько показаний (сегодняшний полиграф измеряет вдобавок еще два показателя — пульс и частоту дыхания). Ларсон был также первым, кто использовал полиграф в полицейской работе.

Впоследствии детектор лжи стал широко применяться в ходе полицейских расследований, особенно в случае сексуальных преступлений, но его юридический статус по сей день остался сомнительным: в Соединенных Штатах показания полиграфа широко используются обвинителями и прокурорами, но закон оставляет за судьей выбор, признать ли эти показания юридически весомыми; в Европе их в основном надежными не считают и даже в полицейской практике используют редко, в Канаде они применяются при проверке во время приема на работу в государственные учреждения, а в Австралии, например, суд пока еще не решил, как к ним вообще относиться.

Вся беда в том, что показания полиграфа ненадежны. Хотя его энтузиасты и говорили поначалу, что точность детектора лжи достигает 70—80%, в ходе все более строгих проверок цифра эта постепенно и неуклонно снижалась, пока не обратилась в свою противоположность — в 70—80 % случаев на полиграф нельзя было положиться. Знаменитый двойной агент Олдрич Эймс, работавший на СССР в годы холодной войны (это он обезвредил информацию Юрченко, выдал Советам Гордиевского, Моторина и Мартынова и свалил все это на Полларда), легко прошел проверку на детекторе лжи и продолжал шпионить, пока не был раскрыт другими методами. Позже он рассказывал, что руководивший им советский резидент дал ему перед проверкой совет: «Хорошо покушай, хорошо отдохни, демонстрируй благожелательность, вступи в контакт с проверяющим и сохраняй полное спокойствие». Видимо, эти же советы помогли и работавшему на СССР Карлу Кехлеру (которого позднее обменяли на Щаранского), — он тоже прошел проверку на полиграфе. Благополучно миновал проверку — и еще какое-то время продолжал убивать проституток — знаменитый «Серийный убийца с Зеленой реки» Гарри Риджуэй, позднее признавшийся в 50-ти убийствах!

Поскольку полиграфы тем не менее широко использовались для проверки людей, принимаемых на государственную службу, включая армию и разведку, американская Национальная академия наук (НАН) решила разобраться в вопросе и после нескольких лет работы в 2003 году опубликовала свое резюме. В нем отмечалось, что подавляющее большинство проверенных экспертами Академии «научных» работ, посвященных проверкам надежности полиграфа, не заслуживают названия научных. Те 57, которые этого звания заслуживают, содержат данные, которые суммарно можно свести к следующему: «Полиграф способен выявлять правду с вероятностью большей, чем случайная, но меньшей, чем надежная.» К этому выводу НАН меланхолически добавила: «Эта оценка представляется завышенной». Перейдя же к вопросу, можно ли полагаться на полиграф для проверки сотрудников государственных учреждений, НАН вынесла не менее грустный вердикт: «Точность этих проверок не позволяет надежно отличать потенциальных нарушителей закона от невинных людей и потому не дает оснований применять их для проверки безопасности при приеме на государственную службу».

Все это побудило исследователей искать пути для создания более надежных детекторов лжи, и этот поиск, в конце концов, привел их к методу ЭмЭрАй, к тому времени уже доказавшему способность фиксировать и анализировать активность мозга по отражению электромагнитных волн от молекул гемоглобина в крови мозговых сосудов. Пионером на этом пути был психиатр Даниэль Ланглебен. Он уже до того занимался проблемой лжи среди подростков и разработал теорию, по которой человек, прежде чем солгать, должен совершить некое умственное усилие, чтобы подавить правду. Приборы ЭмЭрАй вполне могут зарегистрировать такое усилие, поскольку оно наверняка отразится в активности каких-нибудь участков мозга.

К удивлению Ленглебена, он не обнаружил в научной литературе ссылок соответствующего характера и вынужден был заняться экспериментами сам. Проведя серию исследований в Медицинской школе при Пенсильванском университете, он в 2002 году опубликовал в журнале NeuroImage статью, в которой на основании этих исследований утверждал, что приборы ЭмЭрАй действительно позволяют достаточно надежно отличить, когда подопытный говорит правду, а когда лжет. Почти одновременно к аналогичным выводам пришел английский исследователь Син Спенс и группа исследователей из Гонконга.

События сентября 2001 года дали толчок широкому и напряженному поиску новых средств выявления потенциальных террористов, и это благотворно отразилось также на развитии ЭмЭрАй-детекторов лжи. Получив поддержку американских правительственных учреждений и министерства обороны, Ланглебен сумел к 2005 году разработать алгоритмы, которые, как он говорит, позволяют существенно повысить надежность таких детекторов с помощью сравнения их показаний при проверке подозреваемого человека с показаниями, полученными на тех же приборах при проверке заведомого лгавшего преступника. И теперь, описав полный круг и рассказав предысторию, мы можем вернуться к началу и вспомнить о попытках Хуйзенги и Лакена использовать все эти достижения для того, чтобы поставить ЭмЭрАй-детекторы лжи на коммерческие рельсы. Оба они понимают, что начинают новое дело. «Применение ЭмЭрАй для расследования, — говорит Лакен, — находится сейчас на таком же младенческом уровне развития, как применение для тех же целей ДНК 10 — 15 лет назад. Но социальный заказ сейчас намного серьезней». Сам Лакен пришел к своей фирме, когда задумался над тем, скольких бед можно было бы избежать, если бы в 2001 году в распоряжении служб безопасности был надежный метод выявления лжи. И хотя многие американские юристы уже заявили, что будут бороться против легализации ЭмЭрАй-детекторов в суде, а ученые все еще считают, что новый метод не имеет достаточных научных обоснований, его пионеры и энтузиасты полны решимости доказать огромную пользу, которую он может принести отдельным людям, обществу и государству.

ЭмЭрАй-детекторы выходят на старт. Вернемся к ним лет через 10—15.

Александр Савинов

Савва Грудцын — лицо почти реальное. Семья Усовых-Грудцыных известна всем, кто в торговых делах преуспел; богатые купцы, в Москву вызваны, в знатную Гостиную сотню записаны, при власти, при дворе. В повести о Савве Грудцыне, созданной в 60-х годах XVII века, содержалась актуальность скандальной ситуации. Сохранилось немало списков, во всех указаны известные лица. Некий грамотей-подьячий услышал... И задумался. Люди появились дерзкие, все хотят, все могут. Где предел их желаний, «самовольства»? Какой ценой покупают успех? На почве подобных размышлений появилось рукописное литературное произведение.