Знание-сила, 2008 № 03 (969)

Недавно по радио мы услышали историю — одну из многих — о том, как молодого человека до смерти забили в милиции. Пришлось открыть уголовное дело, но его тут же закрыли с фантастическим обоснованием: по причине необнаружения лица, которому можно предъявить обвинение.

По сути, заявили: убийцу мы не искали и искать не собираемся. А как же права человека? И самое главное его право — на жизнь? Такие примеры можно приводить бесконечно.

В конституциях демократических стран права человека занимают главное место. Все они выстраиваются вокруг обязанности государства эти права охранять и обеспечивать. Возможно, потому что иного смысла существования государства в современном демократическом обществе нет и быть не может. Никто не получает в нем власть «от Бога» или по наследству. Никакой иной причины для граждан содержать государство со всем чиновным аппаратом, армией и прочими институтами нет.

Советские конституции: и знаменитая сталинская 1936 года, и брежневская 1977 года — формально в этом отношении не очень отличались от демократических конституций своего времени. И если демократический декор сталинской, написанной Бухариным, Конституции все же пронизан «классовым подходом» с диктатурой пролетариата, то брежневская выглядит почти респектабельно. Однако из ее статей непреложно вытекало, что никакая экономическая и уж тем более политическая свобода, активность граждан, независимая от государства и правящей партии, не предусмотрены. Все, что происходит в экономике, политике и всех остальных областях жизни, замкнуто на тотальном монополисте — государстве. Гражданам же вменяется в обязанность «оберегать интересы Советского государства, способствовать укреплению его могущества и авторитета». А гарантии разнообразных прав граждан, коллективов, общественных организаций сформулированы общо, не закреплены юридически и ответственности за их реализацию практически никто не несет.

Именно этой последней Конституции мы обязаны знаменитой 6-й статьей о руководящей и направляющей роли партии: в сталинской сама идея была, но лишь упомянутая среди прочего.

Однако отношение к правам граждан как ни к чему не обязывающей декорации, в конце концов, подвело советских руководителей. Они твердо надеялись на рычаги управления, оставленные им в наследство предшественниками и находящиеся вне всякого правового поля. Но когда жесткий стержень, на который опиралась власть, подвергся коррозии и начал прогибаться, вдруг оказалось, что декларации обретают смысл и силу, а сама Конституция становилась полем политических сражений, исход которых не был предопределен.

Создание Конституции новой России было процессом долгим, противоречивым и драматическим. Но как раз по главе о правах и свободах человека и гражданина жестоких споров не было: ее приняли в основном без особых возражений. А глава эта была новаторской. Она провозглашала права не только гражданина, но и человека: это означало, что государство несет ответственность за соблюдение прав и свобод любого человека, находящегося на его территории, во всей полноте, за исключением лишь нескольких моментов (к примеру, негражданин страны не может избирать и быть избранным в органы власти). Ушел классовый подход. Для России важно, что человек наделялся правом самому устанавливать свою национальность по желанию или не объявлять ее вообще. Это автоматически исключило графу с указанием национальности в паспорте. Позднее некоторые представители малых народов встревожились, что это будто бы грозит окончательным их растворением в «большом брате», а русские националисты сокрушались, что отныне трудно будет выявлять «чужих». Но дело было сделано.

Более всего нынешняя Конституция отличается не только от прежних, но и от некоторых современных конституций демократических стран очень высокой степенью защиты всех статей главы о правах человека и гражданина. Президент и парламент в рамках стандартных законодательных процедур не могут внести в них изменения; для этого предусмотрен специальный порядок — созыв Конституционного собрания, закона о порядке формирования которого, к счастью, пока не существует. В целом эта Конституция получила высокую оценку известных правоведов с мировым именем, проводивших ее экспертизу.

Во всех странах существует некоторый зазор между конституцией писаной и реально действующей; весь вопрос в величине этого зазора. У нас он оказался слишком велик. И дело совсем не в тех или иных формулировках прав и свобод — дело, как всегда, в гарантиях их реализации.

В Конституции записано, что ее гарант — президент, что он определяет основные направления внутренней и внешней политики. Но это означает, что гарантии исполнения Конституции и, прежде всего — соблюдение прав граждан зыбки. В конце 80-х — начале 90-х годов демократы шли на демонстрации и митинги против всевластия партии под лозунгом «Вся власть Советам!» — но и в этом был серьезный, не осознанный тогда подвох. Ни в одной ветви нельзя концентрировать всю власть — ни в Советах, ни в парламенте, ни у президента. Гарантию прав может обеспечить только вся совокупность государственных институтов, их баланс, система сдержек и противовесов.

События же развивались так. На I Съезде народных депутатов РСФСР в июне 1990 года было принято решение о разработке новой Конституции и создании Конституционной комиссии. В ней были представлены все политические фракции парламента примерно в таком же соотношении, что и на Съезде (45% демократов, 40% более или менее ортодоксальных коммунистов, остальные — колеблющиеся). Но в рабочей группе, где собственно и была сосредоточена работа над текстом новой Конституции, решительно преобладали люди демократических убеждений. Первый проект, опубликованный в печати, получил широкую поддержку в обществе; однако позже депутаты предпочли вносить поправки и добавления в старую советскую Конституцию 1977 года. Никогда прежде она не претерпевала столь радикальную правку: из 192 статей 93 подверглись частичным изменениям, в новой редакции были даны 11, полностью исключены 47 и частично 5 статей. Но основные вопросы будущего государственного устройства оставались открытыми. Шли яростные споры: к компромиссу никто готов не был.

И даже в рабочей группе, где тон задавали демократы, два подхода к конструкции государственной власти воплотились в двух вариантах проекта: А и Б. Вариант А под девизом: «Президент — глава исполнительной власти»: он возглавляет правительство и формирует весь аппарат исполнительной власти. Председателя правительства не предполагалось, министров президент мог назначать с согласия парламента и увольнять без такого согласия. Вариант Б назывался «Ответственное перед парламентом правительство»: роль президента в исполнительной власти ограничена. Он представлял нижней палате парламента кандидатуру премьера, которую предварительно должны были одобрить фракции парламентского большинства. Парламент должен был утверждать состав правительства, имел право требовать от него отчет и при определенных условиях мог отправлять его в отставку.