Знание-сила, 2007 № 09 (963)

Если мы воспроизведем полностью систему обучения США, у нас будут прекрасные менеджеры, врачи, юристы. Зато могут иссякнуть ученые. (Тем более что американскую систему поддержки науки мы не копируем даже в малой степени.) Никаких проблем для США это не создаст — науку там станут делать те, кто делает ее сейчас, за исключением новых выходцев из России. Но кто будет заниматься ею в самой России?

Этот вопрос тем более актуален, что сейчас президент России, ключевые члены правительства постоянно говорят о необходимости диверсификации российской экономики, о превращении ее в инновационную. Но подобная экономика целиком опирается на передовую науку.

Привлечь иностранных ученых — тех же выходцев из Китая, Индии, стран СНГ — нам не удастся: для этого надо прежде обеспечить становление экономики знаний, существенно поднять уровень жизни. Для чего сначала надо поднять на современный уровень отечественную науку, что предполагает не только оснащение исследовательских институтов и лабораторий современным оборудованием, но и наличие тех, кто будет на нем работать. Последнее зависит от ряда факторов — уровня зарплаты, престижа профессии ученого, системы среднего и высшего образования.

Пока что, несмотря на низкие зарплаты и отсутствие престижа, в России находятся люди, которые выбирают в качестве своего поприща науку, поступают в университеты, по окончании которых приходят в научно-исследовательские институты. Мал живительный ручеек, пополняющий научные кадры, но он есть. И это дает некоторую надежду, поскольку средний возраст российских ученых давно уже близок к пенсионному. Многие научные школы под угрозой исчезновения. К тому же хорошо известно, что самые дерзкие открытия — удел молодых.

В этой связи у людей, мыслящих по- государственному, возникает два правомерных вопроса: как помочь молодым ученым быстрее достичь результата в их исследованиях и как, притом что в ходе эффективной научной деятельности будет расти их известность, востребованность, удержать их в России?

Почему-то так получается, что государственные чиновники не мыслят о будущем науки по-государственному. К счастью, находятся люди, не занимающие никаких официальных постов, но старающиеся найти ответы на поставленные жизнью вопросы и имеющие возможность что-то сделать для их решения. К ним в полной мере следует отнести Дмитрия Борисовича Зимина и сотрудников созданного им еще в 2001 году Фонда «Династия».

Зимин полагает, что, кроме науки, в России более нечего спонсировать. Без науки наша страна весьма скоро станет полностью неконкурентоспособной. Мы не в состоянии конкурировать с Китаем в производстве качественного массового продукта. Надо создавать принципиально новое, для этого следует развивать науку. На это вполне можно положить Стабилизационный фонд — эффект будет больше, чем от вложения денег в американские банки. Но, вкладываясь в науку, надо прежде всего вкладываться в ученых. «Умные мозги — вот главная ценность России», — подчеркивает Зимин.

Будет ли когда-нибудь использован на эти цели Стабилизационный фонд, неизвестно. Скорее всего — нет. И бюджетные средства на развитие науки в ближайшее время вряд ли резко увеличатся. Остается надеяться на тех, кто, имея финансовые возможности, последует примеру Дмитрия Зимина, Владимира Потанина. Пока что их без преувеличения можно пересчитать по пальцам, тогда как в США счет пойдет на десятки тысяч.

Деятельность Фонда «Династия» заслуживает самых добрых слов. Помимо выделения грантов молодым ученым, поддержки талантливых учителей Фонд проводит немало полезных для спасения отечественной науки мероприятий. Весьма интересно было понаблюдать за ходом дискуссии о роли молодых ученых в судьбе российской науки, состоявшейся в рамках конференции «Молодые ученые России». (Она проводилась в апреле при поддержке Физического института имени П.Н. Лебедева РАН и была посвящена подведению итогов конкурса по осуществляемым Фондом «Династия» программам «Поддержка студентов, аспирантов и ученых».) Говорилось о том, что удержать молодежь в науке — залог наличия будущего у России; что нет ничего страшного в работе молодых ученых в других странах, главное, чтобы потом возвращались на родину; что государству давно пора начать поощрять бизнес вкладывать деньги в науку, что в этой сфере все давно известно, и надо использовать опыт развитых стран, к примеру, поощрять личную частную благотворительность через налоговые льготы.

Весьма актуальным был разговор о необходимости менеджмента в науке, о том, что серьезные ученые, как правило, плохие управленцы, и надо воспитывать профессиональных менеджеров, понимающих, что такое наука, разбирающихся в ней, а не пришедших со стороны. Однако самым важным было, пожалуй, то, что на конференцию из разных городов собрались молодые ученые, получившие финансовую и моральную поддержку в рамках России, пусть даже не со стороны государства, что у них имелась возможность быть выслушанными и услышанными, что с ними встретились ведущие ученые России. Что состоялся диалог, необходимый младшему и старшему поколению ученых. Это было следствием реальных дел, а не благих пожеланий. Появилась слабая надежда: Россия не останется без науки. А значит — без будущего.

Олег Будницкий

Эта статья О. Будницкого — письменная версия его выступления на радио «Эхо Москвы» в совместной с нашим журналом передаче «Не так».

Первая Конная армия официально была создана 19 ноября 1919 года, а 21 мая 1921 года официально распущена.

Почему была создана именно конная армия? Как ни странно, этим красные были в значительной степени обязаны опыту рейда Мамонтова, то есть белого генерала, который совершил блистательный набег на тылы Красной армии и продемонстрировал, что такое компактная, сильная, мощная конная группировка. Видимо, именно это и послужило толчком к преобразованию, укрупнению существующих конных формирований. Дело в том, что они уже были, и первые крупные конные формирования красных были созданы Борисом Думенко. Но потом он был тяжело ранен, считали, что смертельно, «наследство» перешло к Буденному, и на Буденного, как на будущего командарма ориентировались те, кто инициировал создание конной армии. Это были Ворошилов и командующий Южным фронтом Александр Егоров, бывший подполковник царской армии и будущий враг народа, один из первых расстрелянных маршалов...

Между прочим, при Егорове членом Реввоенсовета был Сталин, который считал себя одним из создателей Первой Конной армии и очень нежно к ней относился всю жизнь, и если мы заговорили о репрессиях, то в этом плане конармейцы были практически как заговоренные. Я не помню, чтобы когда-нибудь кто-нибудь из них, включая военных специалистов, был репрессирован. Это было культовое воинское образование, особое формирование, такой архетип Красной армии эпохи Гражданской войны. Вообще Первая армия — это миф. Некий миф об отлично организованной неостановимой революционной силе.