Знание- сила, 2006 № 05 (947)

Теллер успел увидеть падение советского режима и побывать в послесоветской России (а его российские коллеги успели увидеть, что твердая антисоветская позиция Теллера ни в коей мере не была антироссийской). В 2001 году вышла его книга воспоминаний с изложением своей версии событий, в которых ему довелось участвовать. И, в частности, он рассказал — бесстрастно и не смягчая — о своих расхождениям с Хансом Бете по нескольким острейшим научно-политическим проблемам, начиная с водородной бомбы. При этом по существу остался при своем мнении.

Ответом на эту книгу можно считать рецензию Ханса Бете, которая удивила многих. Хотя подавляющая часть американских рецензий на книгу Теллера ядовито отрицательны, рецензия Бете не просто положительна ("увлекательную" книгу он "очень рекомендует"), — в ней проявлены сочувствие и теплота. А по поводу водородной бомбы Бете — когда-то один из самых принципиальных сс противников — 50 лет спустя сильно смягчил свою позицию: "Мне кажется, ни у одной из сторон в дебатах о водородной бомбе не было сильных аргументов" и что "у [президента] Трумэна не было выбора в политической обстановке того времени", когда он принимал решение о разработке водородной бомбы. Но если не было выбора, то чего тогда стоила оппозиция этому решению?

Сахаров тоже считал появление водородной бомбы неизбежным, но его взгляд на "политическую обстановку" радикально изменился. В результате образовались параллели между его российской судьбой и американскими судьбами Оппенгеймера и Теллера. Подобно Оппенгеймеру, Сахаров испытал высшее государственное признание и положение "врага государства", и, подобно Теллеру, испытал отчуждение большинства коллег. Столь богатый жизненный опыт делает его взгляд на трагические фигуры американских физиков заслуживающим особого внимания.

Александр Зайцев

В Южной Франции, близ городка Мийо, по проекту британского архитектора Нормана Фостера возведен этот величественный мост

В начале предстоящего года будет опубликован новый реестр памятников мировой архитектуры. Список "семи современных чудес света" составляется под эгидой ЮНЕСКО. В числе кандидатов — Эйфелева башня, римский Колизей, Великая Китайская стена, Московский Кремль...

Но жизнь не стоит на месте. В мировых мегаполисах появляются новые архитектурные шедевры. Возможно, и их когда-нибудь назовут "величайшими достижениями человеческого гения". Пока же они претендуют на звание "чудес света XXI века". Век только начался, а размах замыслов изумляет. Некоторые проекты уже претворены в жизнь. Кажется, человек всерьез намерен заселить и небо, и подводный мир.

Из трех стихий, открытых перед нами — суши, воздуха и воды, — мы всегда держались одной. Море было только дорогой, по которой люди добирались до желанной пристани, ну, а даль небесная слыла приютом мечтаний. Теперь уходит в прошлое извечный запрет, тяготевший над человечеством. Мы уже покорили воздушный

простор, превратив его в удобный путь сообщения и научившись быстро строить дома высотой в сотни метров. И вот, привыкнув жить посреди неба, люди решились, наконец, поселиться под водой. Быть может, к концу века в шельфовой зоне Океана появятся новые затонувшие города — города, заселенные людьми: например, рабочими, добывающими среди ила и гальки полезные ископаемые, фермерами, занятыми разведением рыб и водорослей — в общем, охотниками и собирателями, проникшими в "безбрежную кладовую Океана".

Сбываются грезы мечтателей... Искусство воплощения снов — вот давний канон архитектуры. Возвести рукотворную гору там, где лишь песчинки цепляют песчинки. Построить башню, уходящую в небо, там, где ни камня, ни дерева не найти. На островах водрузить такую статую и такой маяк, словно с их вершин можно обвести взглядом все это море, весь этот мир. Как Полководец вымеряет даль земли, так Строитель захватывает высь—будто там, на небесных просторах, где застыли его мосты, пирамиды и шпили храмов, времени бег мертв.

Колизей в Риме

Архитектура — это больше, чем пространство, заполненное постройками. В камне и дереве она воплощает идеи, верования, воззрения на мир. Издревле с помощью этого искусства выражали силу, власть, превосходство. Чем громаднее и внушительнее были сооружения, тем очевиднее ощущалась весть, обращенная к современникам и потомкам: "Смотрите, на что мы способны! Вот что в нашей власти!"

"Как правило, люди реагируют на архитектурные памятники именно так, как замышляли зодчие, их возводившие. Для них в величии и неповторимости монументов был залог того, что потомки когда-нибудь вспомнят о них", — отмечает английский историк Крис Скарр.

"Где вечность сторожит Пустыни тишину, среди песков глубоких Обломок статуи распавшейся лежит" (П. Б. Шелли, пер. К. Д. Бальмонта). Любое архитектурное сооружение — будь то храм, не знающая мер колонна или мраморноликий истукан — это попытка сразиться с вечностью, дабы отстоять у нее бессмертие. "Я — Озимандия, я — мощный царь царей! Взгляните на мои великие деянья", — в немом укоре камня непреходяща память о свершенных деяниях. Распад шаяся фигура все так же попирает время, как ее прототип попирал пространство. Из всех врачей, берегущих тело, монархам был полезнее зодчий, ибо он один рецептом своим похищал у смерти государев дух.

Недаром еще в глубокой древности "чудом сего света" называли не картины или панегирики, льстиво славившие деспотов и тиранов, а громадные постройки, возносившие им хвалу исступленно, искренне и на века! Их язык был понятен любому простолюдину: лишь Богоравному и Несравненному суждено возвести такую громаду, лишь ради любимца Богов тысячи рабов и крестьян готовы отдать свою жизнь, надрываясь в непосильном труде. Контур "чудесного" монумента — пирамиды, колосса или маяка — нависал над окрестностью, как богатырский меч, пронзивший страну, покоривший ее, приучивший к раболепию.

Музей Гуггенхайма в Бильбао

Интерьер бонна Паризералац. Архитектор Фрэнк Гери. Берлин

Уже во втором веке до нашей эры античными учеными был составлен рекомендательный список чудес, которые надлежало осмотреть путешественнику, дабы воспитать созерцанием душу. В этом списке "septum miracula mundi", пережившем почти все корректуры, значились пирамиды в Гизе, "висячие сады" в Вавилоне, храм Артемиды в Эфесе, мавзолей в Галикарнасе, статуя Зевса в Олимпии, Колосс Родосский, а также стены Вавилона. Позднее восточная твердыня все же была вычеркнута и заменена маяком на острове Фарос под Александрией.