Знание- сила, 2006 № 05 (947)

Однако в данном случае секретность не только создает проблемы, но и дает редкую возможность для истории науки. Именно сверхсекретность обеспечила две почти изолированные — параллельные — истории, пригодные для сопоставления и "взаимного контроля". Сопоставлять и сравнивать стало возможно уже после смерти Сахарова, когда крушение советской системы секретности раскрыло изрядное количество документальных фактов, касающихся истории водородной бомбы. Открылись и рты советских ядерных ветеранов — появилась "устная история", помогающая понимать архивные документы.

Совместное рассмотрение соответствующих исторических событий в США и СССР проливает взаимный свет на указанные проблемы.

В истории американской водородной бомбы поворотные события произошли в 1950-1951 годах. Сначала расчеты математика Улама указали на практическую неосуществимость тогдашнего проекта водородной бомбы (названного Classical Super). А осуществимый проект, согласно господствующей версии, начался с принципиально новой идеи, которую выдвинул Удам (в начале 1951 года) и которую Теллер развил в конструкции, известной ныне под именем Теллера-Улама. При этом Уламу приписывают как минимум половину заслуг. У этой версии, однако, есть проблемы.

Во-первых, с ней не соглашался Теллер. Когда его далеко не в первый раз спросили с журналистской вежливостью, действительно ли на его долю приходится 51 % заслуг, а на долю Улама — 49, Теллер едко ответил, что претендует на 101 %, оставляя Уламу "минус один". Это несогласие, однако, мало беспокоит тех, кто все свидетельства Теллера считают подорванными ею свидетельством против Оппенгеймера в 1954 году. Их позицию суммирует ехидная фраза: "Теллер, быть может, и отец водородной бомбы, но Улам несомненно спал с ее матерью".

Гораздо более серьезную проблему для господствующей версии представляет мнение Ханса Бете. Его информированность, научное положение и моральные устои никто не ставит под сомнение. Он был главным теоретиком Лос-Аламоса, Нобелевскую премию получил за термоядерную физику, и кроме того, можно сказать, был первым историком американской водородной бомбы, поскольку еще в мае 1952 года написал "Записку об истории термоядерной программы" (впоследствии частично рассекреченную). По его тогдашнему мнению, именно Теллер открыл "совершенно новый подход к термоядерным реакциям", это открытие было "делом вдохновения и, следовательно, непредсказуемым", "в большой степени случайным". И свое мнение Бете повторил не раз. Так, в 1954 году, на слушаниях по делу Оппенгеймера (которого он, следует заметить, активно защищал), Бете сказал о "гениальном прозрении" Теллера в изобретении водородной бомбы. В статье 1968 года напомнил, что "решающее изобретение сделал в 1951 году Теллер". А в 1988 году суммировал: "На каждой стадии программы водородной бомбы Теллер вносил идей больше, чем кто либо другой, и этот факт никогда не следует затемнять".

Как ни странно, это мнение Бете фактически игнорируется. И, как ни парадоксально, первый, кто не согласился со столь высоким мнением, был сам Теллер. Отвечая на "Записку" Бете, он заметил, что "трудно спорить о том, в какой мере данное изобретение случайно, особенно трудно для того, кто сам не делал этого изобретения" и охарактеризовал свое изобретение как относительно небольшую модификацию идей, известных уже в 1946 году.

Воздушный взрыв 1952 года, Маршалловы острова

Роберт Оппенгеймер

Разумеется, никакой авторитет Бете не делает его суждения непогрешимыми. А скептическое замечание Теллера можно было бы использовать для "подрыва его авторитета". Но не используется (вероятно, потому, что не очень сочетается с манией величия, которую подозревают в Теллере). Вместо этого в поддержку канонической версии используются мнения других коллег Теллера — прежде всего мнение Карсона Марка, занявшего пост Бете во главе теоретического отдела в Лос- Аламосе:

"Улам считал, что новый подход к водородной бомбе изобрел он. Теллер не желал этого признать. О Думаю, я знаю точно, что произошло в их взаимодействии. Эдвард [Теллер] яростно не согласился бы с тем, что я скажу. Дело обстояло гораздо ближе к тому, как это видел Улам".

Но если Бете и Марк, столь информированные и столь близкие к "эпицентру" событий, имеют столь разные мнения об авторстве-соавторстве Улама и Теллера, то выяснить историческую истину действительно не легко. И вряд ли помогло бы рассекречивание главного документа — совместно-раздельного отчета Теллера и Упама "Гидродинамические линзы и Радиационные зеркала", датированного весной 1951 года. Описания этого отчета разными, допущенными к секретам, людьми сходятся в том, что это фактически два отчета в одной обложке. "Гидродинамические линзы" Улама — это предложение сжать термоядерный заряд механическими продуктами атомного взрыва, а "Радиационные зеркала" Теллера предлагают для этой цели использовать излучение атомного взрыва, или радиационную имплозию. Не вникая в конкретные научно-технические детали, напомню, что первое оказалось невозможным, а второе стало основой термоядерного оружия.

Но весь вопрос в том, какое "творческое" расстояние отделяет первое от второго. По мнению Бете — огромное, по мнению Марка — совсем небольшое. В пределах американской истории приходится вступить на зыбкую тропу сопоставления самих экспертов, где прост лишь первый шаг— сопоставить их по "основной профессии"; Марк и Улам — математики, а Бете и Теллер — физики. На этой тропе можно надеяться понять, почему у этих экспертов столь различные мнения, но не то, кто из них прав. Хотя бы потому, что к обоим относится замечание Теллера — они не делали этого изобретения.

Эксперта, который делал такое изобретение, надо искать в параллельном мире — в мире советской водородной бомбы.

Эта история, кратко напомню, началась с первых разведданных о "сверх-бомбе", поступивших в СССР из США в 1945 году, что привело к организации небольшой исследовательской группы в Институте химфизики под руководством Якова Зельдовича. Советскую версию "Классического Супера" назвали "Труба" (из-за цилиндрической конфигурации). Однако главным делом Зельдовича оставалась атомная бомба (испытанная в августе 1949-го).

Весной 1948 года советская разведка получила от Клауса Фукса особенно большой материал по водородной бомбе. Информация была столь детальной, что советское руководство восприняло ее как доказательство интенсивных американских разработок. И летом 1948 года, в помошь группе Зельдовича, была организована дополнительная группа в ФИАНе под руководством Игоря Тамма, включавшая его учеников — Андрея Сахарова и Виталия Гинзбурга. Вскоре, осенью 1948 года, Сахаров предложил новый способ обжатия сферической слоеной конфигурации, а Гинзбург — новый тип термоядерной взрывчатки. После этого группа Тамма сосредоточилась на новом проекте, названном "Слойкой" и успешно испытанном в августе 1953 года.