Знание-сила, 2006 № 03 (945)

Мотина окатило морозной волной страха. Ему вдруг показалось, что это — зверь-оборотень, из будущего каким-то образом пробравшийся к ним. Но это, без сомнения, был он сам: продрогший от вечернего морозца, но... трясущийся не только от этого. Глядя на себя в зеркало, Мотин никогда не видел таких глаз, как сейчас.

— Ну, ты идешь? — гаркнул от Машины Гоша.

— Сейчас-сейчас! — ответил Мотин и шепотом уже себе: — Ну?..

— Гоша погиб, — прошептал второй Мотин.

— Как? — выговорил Мотин, втискиваясь в тень рядом с двойником.

— Мы думали, у нас будет какое-то время, но все произошло слишком быстро. Честно... Когда эта тварь кинулась на Гошу, у него просто не было шансов...

— Сволочь ты, Мотин, — сказал Мотин себе. — Как ты мог Гошку бросить?

Второй Мотин зубами заскрипел:

— Ничего я сделать не мог: я же в Машине ждал, а Гоша на поляну выскочил. И то - если б я на миг задержался — не стоял бы тут. Честно. Там, Боря, все не так делать надо, слышишь?

— Мы сейчас пойдем и зверя этого на кусочки, — зло сказал Мотин. — А ты всю оставшуюся жизнь будешь, как... как.., — он запнулся, потому что вдруг понял, что этот трясущийся бледный индивид — не просто человек с его лицом, не просто двойник, как те зверики, а он сам, один в один, постаревший всего на час, не больше...

— Говори, — выдохнул Мотин. — Только быстро. Гошка ждет.

— Не возьмет его топор. И пуля не возьмет. Может, и бомбы будет мало. Выход только один, Боря, — торопливо зашептал второй Мотин. — Только не знаю, получится ли у тебя...

— Знаешь, — сказал Мотин, глядя на бледного себя, когда тот закончил объяснять, теперь у меня точно получится. Раньше могло не получиться. А теперь — точно.

Его тоже начало трясти то ли от злости, то ли от понимания того, что должно произойти, и потому — от безнадежности. А может, просто от банального страха, потому что он все еще был таким же Мотиным, как и стоящий перед ним.

— Давай перекурим, — сказал он, подойдя к нетерпеливо переминающемуся Гоше. Выглядел Гоша, как Ку~ деяр-разбойник: редеющие иссиня- черные кудри дыбом, нос с горбинкой и сумасшедший взгляд; дорогая дубленка нараспашку и топор легко шевелящийся в широколапой руке. Господи, Гоша... Может, мне одному? Нет, не отговорить. И не получится у одного...

— Да я только что выбросил, — сказал Гоша.

— Так, - строго сказал Гоша. — Ты туг не спи. Сколько времени осталось?

Мотин посмотрел на хронометр.

— Три минуты.

— Раззудись плечо, — сказал Гоша, снимая дубленку и забрасывая ее в кабину. — Э-эх!

Сиреневая молния прорезала небосклон, рождая запаздывающий трескучий звук, и вонзилась в центр поляны. Земля вздрогнула, разметавшись ворохом комьев.

— Черт, — сказал Гоша. — Как на войне... Не зря мы по сто махнули, а, Мотин?

Из воронки валил пар.

— Господи, благослови! — сказал Гоша. — Пора!

— Погоди, — придержал его Мотин, потому что уже знал, что сейчас произойдет.

Гоша обязательно должен находиться возле тебя, а ты — возле Машины.

— Ого! — Раздалось откуда-то сбоку. — Вот это шибануло!

Гоша так и присел:

— Это еще кто?

— Тс-с...

Зато тот, кто шел, не таился, как кабан вломился в кустарник, как-то необычно, но явно беззлобно заругался на цепкие ветки, ухватившие за куртку, это, наверное, был какой-то сленг, и вывалился на поляну: молодой полноватый мужчина в пестрой курточке и грязноватых синих штанах с обвислым задом. Если бы не странный выговор, его можно было принять за обычного водилу. А может, он и был обычным водилой — только не нашего века.

Он потоптался на краю воронки, глядя на облако пара, все еще висевшее у ног. Потом наклонился, всматриваясь. То, что он увидел, ему не слишком понравилось, потому что мужик отступил и заозирался. Подобрал толстую ветку, отбросил, увидел другую — потолще и подлиннее...

Тут оно и вылезло.

Это был совсем не тот зверь — медлительный мешок с зубами, который Мотин видел в будущем, это было вообще Бог знает что. Вначале Мотину почудилось, что из облака пара поднимается трава — только быстро, как в кино при специальной съемке. Но уже в следующий миг он увидел, что это не травинки, а, скорее, волосы или проволочки — длинные, черные, суматошно трепетавшие и переплетавшиеся меж собой. А потом это появилось целиком, выбралось-выкатилось из воронки рыхлым волосяным комом.

— Мужик, сюда! — заорал благим матом Гоша, высовываясь из кустов. А на того напал ступор. Как сомнамбула, он успел сделать несколько нетвердых шагов навстречу Гоше и даже успел неловко отмахнуться от потянувшегося к нему вороха волосин, но все это так медленно, как будто вся поляна погрузилась вдруг под воду... Волосы дотянулись, обвили водителя, тонкими нитями заскользили по куртке, шее, лицу. Мужчина дернулся, но стрекочущий ком волос успел полностью окутать ноги, человек споткнулся, и уже не было его, а был только безобразный шевеляшийся и... быстро редеющий ворох: "волосы" один за другим исчезали в теле жертвы.

А Гоша уже выскочил на поляну и, страшно крича, рубил распухающее тело, приседая при каждом ударе, рубил, хакая, рубил, высоко вознося над собой топор и снова опуская, почти падая на корточки: хак! хак!

Мотин видел, как отрубленные куски — густо волосатые на срезе — шевелились в траве, тянулись друг к другу нитями "волос" и сплетались, слепливаясь вновь уже не в человеческое тело.

— Гоша, назад! — закричал Мотин, но Гоша не видел того, что видел Мотин, и рубил, рубил, рубил, стоя уже не над телом, а над грудой мяса, перемешанного с лоскутами окровавленной одежды. Тогда Мотин пересилил страх и, подбежав, вцепился в Гошу.

— Быстро к Машине, быстро, Гошенька, — заблаговал Мотин, и Гоша поддался: то ли решил, что дело сделано, то ли не ожидая такого натиска от Мотина, то ли еще почему...

Они уже добежали до Машины, почти добежали, когда сзади затрещали кусты и зверь размером с медведя, но похожий на мешок с зубами, грубо сшитый из разных лоскутов, оказался рядом с ними. Да, в отличие от своих потомков этот двигался не в пример быстрее... Мотин запрыгнул в кабину. Направление он задал сразу же, как только они материализовались около поляны, и теперь оставалось лишь нажать кнопку. Нет, вначале — втащить Гошу. Мотин ухватил друга за рубаху и что было сил дернул. Гоша ввалился в кабину, а следом, вбивая его еще дальше, влетел зверь. Распахнулась пасть с сотнями зубов и...

Мотин нажал красную кнопку.

Словно ветер сдул небо со звездами и кусты, и поляну за ними, и вокруг уже была серая, быстро темнеющая муть Времени.

Машина уносилась в будущее, и Мотин не собирался ее останавливать: она должна была лететь и лететь, оставляя позади миллионолетия, до тех пор пока не развалится на части или пока не исчезнет, достигнув того момента, когда исчезнет и сама Вселенная.