Знание-сила, 2006 № 03 (945)

Но вначале — и гораздо, гораздо раньше — должна была наступить смерть Мотина.

"Мерзко-то как!" — успел подумать Мотин, и относилось это не к виду за бортом и не к ситуации, в которую втравил его почти покойный Гоша, а к тому, что вот сейчас, буквально через несколько секунд его, Мотина, начнут жрать, чавкая и разрывая на куски.

И тут тьма за плексигласовым окошком вспыхнула ярчайшим голубым сиянием и что-то оборвалось. Мотин, ослепленный, вначале не понял, что именно, а потом увидел: остановилось время. Замерло в прыжке чудовище, замер Гоша, перестала вибрировать Машина.

Сияние прошло сквозь стены кабины и сформировалось в две окутанные светом фигуры — мужчину и женщину. Никто на Земле не видел еще таких прекрасных людей, и если бы сияние не помешало разглядеть черты, Мотин наверняка бы потерял голову.

— Посмотрите, Мотин, — сказала женщина чарующим голосом, — люди Земли собрались, чтобы поблагодарить вас за спасение.

Мотин осторожно продвинулся меж ними кокошку. То, что он принял за свет, оказалось миллионами человеческих фигур, свободно висящими в пространстве. Люди были везде, они приветственно махали Машине и Мотину, выглядывающему из окошка.

— Теперь, когда благодаря тебе хищник выброшен из временного промежутка, изменившего мир, людям больше ничто не грозит. Прошло полмиллиона лет после нашего спасения. Человечество процветает и расселилось на тысячи миров галактики. Мы свободно путешествуем меж звезд, и нет предела нашему могуществу. Что вы хотите в награду, Мотин?

Не зная, что сказать, ошеломленный Мотин огляделся.

Гоша! Он все так же стоял, откинувшись назад, пытаясь отстраниться от настигшей его смерти. В глазах Гоши застыли смертельный ужас и боль. Вся левая рука, которой он попытался прикрыться, по самое плечо находилась в пасти чудовища, а капли крови, веером слетевшие с руки, недвижно висели в воздухе. Мотин содрогнулся.

— У вас есть "Скорая помощь" или что-то вроде этого? Спасите, пожалуйста, Гошу! И, если можно, пусть он ничего не помнит о нашем путешествии...

— И это все? — спросил человек из будущего, потому что Мотин замолчал.

— Ну, еще... Аккумуляторы не забирайте. Тоже, если можно... И... там, в прошлом, еще один я остался. Парадоксы времени: как с этим?

— Не беспокойтесь. Не будет парадоксов, — сказал человек, и грустная улыбка пробилась сквозь сияние. — Осторожны вы в своих желаниях, Мотин — спаситель человечества. Чересчур осторожны. Вы бы учли на будущее: у вас иная поведенческая доминанта. Но будь по-вашему.

Гоша, примчавшийся вдруг из своей Америки, гостил у Мотина еще два дня, и вся каморка накрепко пропиталась его рокочущим голосом и "чертями полосатыми".

— Черт ты полосатый! — гудел Гоша, разливая по стопарям дорогую водку. — Лучший теоретик России, ас, гений, Пушкин современной науки — и сидишь на даче, строишь из себя пустырника!.. Обижайся не обижайся, а я тебе, как другу, скажу: всегда ты Мотин, трусоват был! Если бы не трусил, сейчас бы под тобой целый институт был, занимался бы своим драгоценным Временем, а не... — Гоша поддел брезентовый мешок под столом, тот бряцнул в ответ. — Слушай, а знаешь, что мне тут один абориген сказал, когда я тебя искал? "А, — говорит, — это старьевщик который?"

— Да нет, что ты... — смутился Мотин. — Скажешь тоже... Эго я мотоблок хочу собрать, огород пахать.

— Огород? — выпучил глаза Гоша. — Слушай, ты тут совсем с ума сойдешь! Я послезавтра в Москве буду, я там всех на уши поставлю. Они на коленях приползут, будут обратно тебя в институт зазывать. Это я тебе говорю! У тебя связь какая есть? Никакой? На, бери мой сотовый и жди звонка. Смелей надо быть, Мотин, смелее! Ну, пока. Будь!..

Когда Гоша уехал, Мотину еще какое-то время казалось, что из всех углов эхом идет гошинский ор. Мотин развернул брезент, разложил на нем все штуки, а сам сел по-турецки. Ему очень хотелось разобраться, для чего служит металлическая звездочка со схемами в центре. Взяв ее, Мотин по привычке накинул на нос очки и... Мир вдруг расплылся блеклыми цветными пятнами, расплылся так стремительно и сильно, что закружилась голова. Мотин сдернул очки. Ничего не понимая, он поднес звездочку поближе к глазам. Сейчас, на таком расстоянии, тонкие стежки схем должны были исчезнуть, но он по-прежнему видел каждый из них... Мотин удивленно вздохнул и неожиданно почувствовал то, чего не замечал в круговороте общения с Гошей: тело словно скрепили стальными обручами. Оно стало каким-то компактным. Мотин, не веря ощущениям, вскочил на ноги, задрал рубаху. Животик исчез, на его месте заметными кубиками проступали очертания пресса. И ничего, ровным счетом ничего не болело. Если бы Мотин пошел к докторам, те бы наверняка подтвердили, что у сорокапятилетнего пациента организм двадцатилетнего юноши. Но к докторам Мотин идти так и не решился.

Но и это еще не все. На следующий день, ближе к вечеру, в дверь мотинского домика постучали. На пороге стояла молодая испуганная женщина.

— Простите, что я к вам... Куда добежала... У других дачи закрыты, а у вас — дымок... — невнятно начала она.

— Что-то случилось? Да вы проходите, не стойте!

— Да дура я, — прямо сказала женщина, делая шаг, отозвавшийся каким-то хлюпающим звуком. — Ой! Пошла через пруд, там тропинка была — и провалилась.

— Быстро разувайтесь! — всполошился Мотин. — К печке садитесь, сейчас я еще подкину. Сапоги сюда, сами — сюда... Где у меня носки шерстяные были?.. А тропинкой той наши уже не ходят, с неделю не ходят: зима теплой была, лед тонкий. Вы не местная, наверное?

Носки он не нашел, только кота всполошил. Отдал девушке валенки, проложенные пластинами, с легким подогревом.

Чайник, к счастью, был горячий, и малиновое варенье тоже отыскалось. Мотин закончил кружиться по комнатке, уселся и увидел, что женщина необыкновенно красива: почти так же, как те, из будущего, только сияние не было видимым. Но оно все равно было — Мотин почувствовал его душой. Теплое, золотистое, как мартовское солнышко в полдень. Мотину сразу стало неловко.

— Может, телевизор включить? — снова вскочил он: телевизор стоял под кроватью.

— Нет-нет, не нужно!.. У вас так уютно...

Мотин задернул покрывало на кровати, с сомнением оглядел комнатку. Ему она уютной не казалась: жилье как жилье.

— Правда-правда. Я всегда мечтала вот так посидеть: чтобы дрова в печке трещали, кот грелся...

Мотин снова сел.

— А вас как зовут? — запоздало поинтересовался он и, кажется, покраснел.

— Люба, — ответила гостья еще подрагивающим от озноба голосом.

— Любовь, — осторожно повторил Мотин и вдруг, словно что-то поняв, переглянулся с котом. Но кот лежал, прижавшись к теплому боку печки и щурил глаза, делая вид, что ему глубоко наплевать на малопонятные сложности человеческих взаимоотношений.