Знание - сила, 2005 № 09 (939)

Чаще всего студенты начинают именно с анализа душевного состояния Эдипа и обуревающих его чувств, как бы подставляя себя на место мифологического героя, до поры не замечая, что они слеплены из разного теста. «Он был злой на свою судьбу, на себя, на всех людей и выместил свои чувства на ни в чем не повинных путниках». «В нем проснулась какая-то звериная ярость, заставлявшая убивать дальше». Убийство тут не преступление, а «выброс внутренних страданий или самооборона», «жажда мести за испытанный им страх быть самому убитым».

Тут трагедия человека, обладающего полнотой человеческой власти, столкнувшегося с тем, что во вселенной отвергает человека.

А. Боннар

Сложнее всего студентам давалась адекватная мифологическому мышлению оценка брака Эдипа со своей матерью: ни жизнь, ни литература, ни кинематограф (основной источник житейской мудрости) не дают им подсказки. Ответ приходится искать в собственных эмоциях: «Эта женщина могла его растить, пеленать в младенчестве, любить и жалеть. А оказалось, что она - его жена. На мой взгляд, это очень тяжело морально осознавать». «Люди всегда и убивали, и будут убивать друг друга, и убийство родителей - это не такая уж и редкость, ну а женитьба на матери - это нечто из ряда вон выходящее... В общем, я считаю, что он дважды попадет в ад».

Студенты не принимают мифологического уравнивания вины за оба преступления. Убив отца, «он все-таки лишил его жизни, то есть самого дорогого, что есть у человека, но, с другой стороны, лучше быть убитым, чем обесчещенным, как мать». Но так ли это? «...Дети у них нормальные, так что ничего страшного. И пусть с моральной стороны это выглядит „не очень“, но все-таки полегче, чем убийство». Многие вообще не видят тут преступления: «он не знал, что это его мать, да в то время это и не было таким большим преступлением, ведь даже боги совершали такое». С точки зрения мифа все наоборот: уподобление поступков Эдипа деяниям богов не смягчает, а отягощает его вину — «что дозволено Юпитеру...» Но студенты в самом материале мифа находят подтверждение своей трактовке: «боги наслали чуму за то, что кто-то убил прежнего царя, а не за то, что кто-то женился на своей матери».

Остановись, премудрый, как Эдип, Пред Сфинксом с вечною загадкой.

А. Блок

Самое неожиданное: студенты активно отрицают мудрость, которую приписывает Эдипу миф. «Тяжесть преступлений Эдипа, я считаю, не в том, что он убил отца и женился на матери, а в его слепоте духовной».

Ему вменяют в вину необдуманность поведения в тот роковой день у перекрестка трех дорог: «был шанс уйти, свернуть или выбрать другое направление — нет, льется кровь, гора трупов, и как следствие — еще и выполнилась первая часть предсказания». Эдип — «это буйный, несдержанный, избалованный, плохо воспитанный и глупый человек... он плохо контролирует свои действия... даже когда Тиресий недвусмысленно намекает на то, что Эдип сам убил царя, тот в силу своего скудоумия не может этого принять и в гневе прогоняет Тиресия...» Отчасти такое отношение могло быть спровоцировано фильмом Пазолини, в котором, столкнувшись со Сфинксом, герой проявляет отнюдь не мудрость (тем более что загадка Сфинксом в фильме и не загадывается вовсе), а близкую к бездумной ярости храбрость.

В то же время студенты пишут «о незаурядности личности Эдипа: он не стал ждать неизвестности, которая начала тяготить его, и отправился к жрецу (точнее, к оракулу — А.Ч.) выяснять, что его ждет впереди — надо, я считаю, иметь немало мужества, чтобы желать знать будущее». И в финале трагедии Эдип, по мнению большинства студентов, ведет себя более чем достойно: «он добровольно сделал себя изгоем, лишь бы не повредить близким ему людям». «Эдип невиновен, так как не ведал, что творил, но, будучи человеком религиозным, он наказывает себя, повинуясь судьбе, предсказанной богами». «Эдип выколол себе глаза, а это, по моему мнению, одно из самых страшных наказаний. Человек с помощью глаз получает около 90 процентов информации об окружающем его мире. Внезапно ослепшему человеку приходится заново учиться тому, что раньше он мог делать, не задумываясь. Но самое главное для потерявшего зрение - побороть страх перед постоянной темнотой и не сдаться в столь сложной ситуации».

Сойдя в Аид, какими бы глазами

Я стал смотреть родителю в лицо,

Иль, может быть, мне видеть было сладко

Моих детей, увы, рожденных ею?

Софокл

Финал трагедии потрясает. Почему Эдип именно так наказывает себя?

Этот вопрос позволяет почувствовать глубину мифа, в котором каждая достигнутая ступень означает не ответ, а лишь получение нового вопроса.

Первый уровень объяснения задан еще Софоклом: он ослепляет себя из чувства стыда, дабы не видеть больше ни граждан Фив (при жизни), ни своих родителей (после смерти). «Эдип не мог после своих злодеяний смотреть людям в глаза. Он хотел лишить себя возможности созерцать и восхищаться красотой окружающего мира, считая, что недостоин этого».

Его вина слишком тяжела: «Боги могут управлять твоей судьбой, но совершить за тебя преступление они не могут. Эдип сам совершил преступление, убив. Боги лишь показали ему это, подставив под меч его собственного отца и доказав ему, что он недостоин звания человека». «Ведь не боги сошли с Олимпа и убили его родного отца, а он сам, своими руками сделал это!» «Ставя себя на место Эдипа, я тоже, если бы защищал себя, смог бы убить другого человека, но это, конечно, не снимало бы с меня вины. Я бы терзал себя мыслями: как я смог так просто убить человека!» Невыносимое чувство стыда — вот первая сила, заставившая Эдипа пронзить свои глаза застежкой с пояса Иокасты.

Как раз потому — такова диалектика истории — что эллинская культура тяготела к видимости, к «эйдосу», она рано начала отождествлять мудрость, то есть проникновение в тайну бытия, с физической слепотой.

С. Аверинцев

Однако терзающее Эдипа сокрушение - не единственное объяснение его поступка. «Видимо, Эдип считает, что раз он был „слеп“ все это время, то лучше ему оставаться слепым и дальше». «Именно глаза привели его в Фивы: скорее всего, он наказывает не себя, а свое зрение». «Насколько он был слеп до того, как узнал всю ужасную правду!» «Таким образом, Эдип отрезает себя от всех мерзостей внешнего мира. Своей слепотой Эдип разделяет мир на два: внешний и внутренний. Ослепив себя, он остается наедине со своим внутренним миром». «Слепота Эдипа — это символ невежества человека: во мраке своем он постигает иной свет, приобщается к иному знанию — знанию о наличии вокруг нас неведомого мира. А это уже не слепота, а прозрение. Это провозглашение, что зрячим является только Бог. Он всегда прав и ему виднее». «Эдип уже все знает. Предсказание сбылось. Он видит перед собой плоды своих дел, понимает, что от судьбы не уйти. И как в случае с Тиресием, он ослепляет себя за то, что видел». «Просто он не смог себе простить той „слепости“ в его деяниях». «Винил, я думаю, он себя за то, что был всю жизнь слепцом (хотя его предупреждали), и наказать себя решил подобающим образом — зачем слепцу глаза?»