Знание-сила, 2005 № 08 (938)

...И еще меня неустанно донимала одна идея: "разыграть" такой курс, в результате которого в нашем сообществе родилось бы маленькое подобие изучаемой эпохи. Такой "местный" маленький ренессанс или малый классицизм. Но как — хотя бы теоретически — возможно воссоздать образ стилевой формации? Можно "включить" в эту игру, в одну ситуацию с литературой, все сферы жизни — философию. моду, право, театр, естественные науки, историю и так далее. Причем это "включение" не сводится к изложению сведений из различных дисциплин и областей. Грубо говоря, необходимо не изучать эти сферы, а как бы их создавать. Но в школе...

Конечно, все это причуды, фантазии. Это я понимаю. Но вообразить же можно! И я маялась: как случается это переключение в культуре, отчего сменяются стили, движения, моды, ритмы? Какая такая пружина выворачивает наизнанку явления и как я могу учесть это в классе? И можно ли (и нужно ли?) устроить подобное в школьном курсе, чтобы одно подготавливало другое и после классицизма "хотелось" романтизма?

Возможно, здесь уместен образ джаза, полифонической музыки, где один инструмент (пусть это будет фортепиано) вроде бы сопровождает другой (предположим, саксофон), создавая вокруг него своеобразный звуковой шлейф. Голос фортепиано не нарастает с каждым новым витком периода, а, напротив, звучит как бы безучастным к главной теме фоном. Но вот фортепиано уже доминирует, теперь оно ведет тему — по-своему, с особыми длиннотами и пульсированием опорного звука. А саксофон, постепенно отстраняясь, звучит только в неожиданных паузах — хриплым коротким "па-да-бу-ди-ба...", не усиливая, не ослабляя ведущий инструмент, а, напротив, создавая при помощи контрапункта особый эффект его звучанию. И все это — на фоне ударных, которые и делают джаз, — без драматизма, без патетики, столь свойственных характеру и темпераменту этой группы инструментов, — легкое касание кисточкой по тарелке, и раздается знакомое хрипловатое: "ты-ды-дж-тту..." Иногда в джазе создается иллюзия "вольного поведения" инструментов и исполнителей, когда вокалист, не меняя структуры джазовой темы, вдруг переходит на речитатив, потом неожиданно сменяет его и начинает разговаривать с залом (как Биби в ритме блюза), причем зрители охотно вовлекаются в эту игру, отвечают певцу, и это тоже укладывается в ритм, в течение, в движение блюза.

Литература "второго ряда", промеж прочего включаемая мною в программу, помогала добиваться этого эффекта "преодоления стиля". Тому же способствовал так называемый прием "уподобления": при изучении, например, классицизма строго ограничивался круг предметов, дозволенных к упоминанию в произведениях высокого жанра (на них мы писали много стилизаций), не допускалось смещения форм. Сочинения писались исключительно в жанрах эпохи (при этом они избирательно включали материал античный и современный, географию и историю, естествознание, медицину, астрономию, личные наблюдения и события современной жизни). Все чуждое вытеснялось интенсивном стилевой окраской. Все — под знаком ложноклассицистского канона. (При изучении Просвещения у меня была даже мысль проводить уроки в духе французских салонов, воспитывающих способность к самостоятельному суждению, но времени не хватило.) ...И в какой-то момент невольно, подспудно, мерцающе начинал как бы приглашаться смыкающийся с классицизмом сентиментализм, заменивший классическое изображение страстей описанием чувствительных переживаний. Не тема заканчивалась, а классицизм как бы вытеснялся последующим стилем. Сразу менялась манера взаимоотношений в классе. Никогда не забуду, как заболевшая во "время сентиментализма" Юля Наумова переслала мне трогательную записку, выполненную в духе меланхолического вздоха и даже украшенную пастельными сердечками и виньетками...

...Итак, возможно, все началось, когда, с легкой руки Редюхина, возникла идея этой "неправильной" программы — и, как было уже замечено, замысел и исполнение во многом отличались.

Мы увязли на первом же занятии.

(Продолжение следует.)

Александр Грудиннин

Воспаление — один из важнейших процессов, протекающих в организме. Благодаря ему организм уничтожает бактерии и залечивает раны.

В то же время новейшие исследования показывают,, что хронические воспаления могут способствовать развитию ряда опасных заболеваний.

Что общего между царапиной на руке и инфарктом миокарда? Между воспалением легких и болезнью Альцхаймера? Переломом ноги и сахарным диабетом? Порезом, полученным во время бритья, и раковой опухолью?

На первый взгляд — ничего общего. Однако все чаше ученые дают противоположный ответ. V этих болезней и травм есть, действительно, нечто общее: или они сопровождаются воспалительными процессами, или эти процессы предшествуют им.

"Воспалительные процессы играют настолько важную роль в нашем организме, — отмечает немецкий биолог Бернхард Бем, — что их впору сравнить с неким универсальным законом, определяющим процессы обмена веществ".

В принципе воспаление — это защитный процесс, без которого нам не выжить. Всякий раз, когда в организм проникает что-либо чужеродное, следует ответная реакция: воспаление. Через некоторое время оно прекращается: вот мы и выздоровели. Но иногда воспалительный процесс затягивается, хотя угроза давно миновала.

Оружие, которым организм атаковал микробы, теперь обращается против него самого. Быстрая победа оборачивается долгим поражением. Воспалительный процесс переходит в хроническую стадию, что приводит к развитию, например, диабета, атеросклероза или рака. Все больше исследователей признают справедливость этой гипотезы.

Гипотеза не нова. Еще в XIX веке немецкий патолог Рудольф Вирхов считал рак и инфаркт следствием хронического воспаления. И вот уже более ста лет медики предлагают лечить диабет — болезнь обмена веществ — с помощью лекарств, подавляющих воспалительные процессы.

В последние годы интерес к этой гипотезе заметно усилился. Уж слишком хорошо в нее вписываются многие сделанные открытия. Феномен воспаления интересует не только иммунологов, но и кардиологов, неврологов, онкологов, диабетологов, фармакологов. Изучение воспалительных процессов связывает воедино самые разные области медицины. Не случайно исследователи рака все чаше интересуются новостями ревматологии, а кардиологи анализируют все, что нам известно о диабете.