Знание-сила, 2004 № 08 (926)

Но есть Гонконг — это британская политическая система с выборами, партиями, газетами, со свободой слова, это маленький кусочек с британской политической системой, даже вестминстерской, я бы сказал, но и там китайцы процветают.

Сингапур — это диктатура, и нет никаких выборов, там есть смертная казнь, там железной рукой правит диктатор, но и там китайцы процветают.

В Индонезии ситуация очень похожа на Россию. Авторитарный, очень коррумпированный режим со ставкой на силовиков и коррумпированную бюрократию, но и там китайское меньшинство процветает.

Тайвань. Тайвань прошел путь от чанкайшистского режима до более или менее демократической системы, состоялись выборы президента, на которого уже и покушались, там есть политическая конкуренция, парламент, и... там китайцы процветают.

США. Там они находятся в американском обществе со всеми вытекающими из этого последствиями, но и там тоже китайцы процветают. Поэтому мне кажется, что главным секретом китайского успеха — подчеркну: экономического успеха — являются сами китайцы, а не политическая система, которая избрана в континентальном Китае. Добавим, что за время коммунистического режима Мао был нанесен такой урон китайской цивилизации, что только могучая многотысячелетняя культура этого народа смогла его преодолеть.

Если бы меня попросили коротко ответить, в чем главная причина успеха Китая, я бы еще раз сказал: сами китайцы. Это совершенно исключительные работники. Кто когда-нибудь сталкивался с ними, знает: это торговая нация, они великолепно сориентированы в торговле, ориентированы на экономический успех, у них очень высокая трудовая этика, очень высокая семейная этика, и китайцы всем нам в XXI веке бросают вызов.

Они сейчас имеют ВВП уже втрое больше, чем Россия, он составляет триллион двести миллиардов долларов. Это пока меньше, чем японский, у которого четыре, и намного меньше, чем американский, у которого 11-12 триллионов, но по темпам роста Китай сейчас опережает и Японию, и Соединенные Штаты и постепенно их догоняет. Но если говорить о китайской модернизации, я не стал бы идеализировать Китай и читателей призвал бы к тому же. Потому что авторитарная модернизация, которую проводит коммунистическая партия Китая, порождает огромные системные проблемы, и китайское руководство пока не знает, как их решать. Назову несколько из них. Первая — коррупция. В Китае ежегодно расстреливают три тысячи чиновников. Многие, может быть, возрадуются: у нас бы так! Не надо радоваться, потому что несмотря на эту внушительную цифру коррупция в Китае не сокращается, а возрастает с каждым годом. Это одна из проблем всех авторитарных систем, так как там нет политической конкуренции, оппозиции, нет свободы слова, нет открытости информации, нет независимого правосудия, независимой юстиции. А раз так — коррупция непобедима.

В прошлом году я был в Пекине, и мы с моим знакомым шли по улице и увидели, как две, пожалуй, самые дорогие машины остановились у молодежного дансинга, мы шли не торопясь, гуляя, и услышали обрывок разговора хозяев этих машин; оказалось, это дети партийных вождей с юга Китая. Это тоже картинка современного Китая, которую нужно помнить: чудовищная коррупция не может быть решена в рамках авторитарного режима.

Поэтому если мы сегодня в России, осознанно отрекаясь от советского опыта и отрекаясь от ельцинского десятилетия, говорим, хорошо, мы согласны, пусть будет единоличная власть, пусть не будет оппозиции, пусть не будет сильного парламента, но зато нам обещают экономический рост и процветание, мы должны понимать, что мы входим в эту модель вместе с коррупцией, которую в ее рамках искоренить невозможно.

Я не знаю ни одного случая в мире, кроме, пожалуй, Сингапура (но это отдельный случай, о нем много написано, желающие могут прочитать), где живут в основном китайцы и индусы, и, во-вторых, там город — не страна, при этом там большое британское влияние, так исторически сложилось, и там коррупция невелика. Им удалось создать независимую судебную систему, но это — единственное исключение. Все остальные страны — Казахстан, Узбекистан, Азербайджан, Туркменистан, уверен, и Белоруссия, тот же самый Китай, большинство стран Латинской Америки, где были авторитарные режимы, — это все очень коррумпированные страны.

Итак, первый предел авторитарного режима — невозможность победить коррупцию.

Второе. Путин и все мы постоянно говорим, что надо победить бедность и социальное расслоение. Но для этого надо иметь сильное гражданское общество и очень сильные профсоюзы. Сегодня главная проблема Китая — чудовищное социальное расслоение, которое не только не сокращается, но по мере экономического роста только нарастает. В Пекине, Шанхае, во многих китайских городах, а я их проехал много, вы видите такую картину: кварталы элитных домов, где живут новые китайцы, те, кто преуспел за последние двадцать лет, и вокруг — трущобы, колоссальное расслоение и между побережьем, и остальной страной, между развитыми районами и неразвитыми, и внутри развитых районов между богатыми и бедными. Эта проблема разрывает Китай, и китайское руководство ставит эту проблему на первое место.

В демократических моделях, которые мы видим, в частности, в Польше, Прибалтике, Чехии, Болгарии, в тех странах, где проводятся рыночные реформы и демократические, мы видим, что без ущерба для демократии они добиваются хороших экономических успехов.

Но... в авторитарном режиме не решается задача преодоления бедности и чудовищного расслоения.

Все, что мы знаем об Аргентине, Бразилии, Азии, о Центральной Азии, — все говорит за то, что в авторитарных режимах есть правящий класс, богатый, преуспевающий в рамках закрытой авторитарной системы, а основная масса населения остается вне этого праздника жизни. Потому что без сильных профсоюзов, без сильной политической конкуренции, без политической оппозиции, без давления гражданского общества доходы не выравниваются, это — факт бесспорный.

Европа победила бедность и социальное расслоение только тогда, когда появились политические партии, сильные парламенты, когда появилась социал-демократия и сильные профсоюзы. Когда социал-демократия стала навязывать сначала в Германии, а потом и в остальных странах (мы помним, что первое в истории трудовое законодательство было принято Бисмарком под давлением социал-демократии) свои законы, с этого момента началось преодоление бедности и кончился марксизм в его старом виде, ведь Маркс не предвидел, что социал-демократия и профсоюзы могут изменить в значительной степени природу капитализма!