Знание-сила, 2000 №07

Необычайной изворотливостью отличаются золотистые африканские кроты, обитающие лишь в пустыне Намиб, считает известный американский зоолог Роджер Сеймур, долгое время исследовавший повадки намибийских кротов. Ученый установил, что после охоты на термитов – основной продукт питания кротов – они закапываются в песок почти на метровую глубину и остаются там без всякого движения двадцать и более часов, чтобы остыть, снять стресс и избавиться от избыточной энергии.

По мнению Сеймура, поведение намибийских кротов очень напоминает повадки ящериц, которые также глубоко забираются в песок пустынь. Он свободно пропускает воздух на достаточно большую глубину, что позволяет хитрым кротам спокойно дышать в норах, да к тому же еще охлажденным воздухом. Для них песок пустыни служит подобием своеобразного кондиционера

Единственное животное, которое способно безошибочно сигнализировать о приближении малейшего землетрясения за 48 часов до его начала, – это африканский буйвол. Стадо животных в таких случаях приходит в возбуждение и пускается в бегство до тех пор, пока буйволы не окажутся в безопасной зоне. Местному населению эти способности буйволов хорошо известны, и в народных преданиях буйволов называют не иначе как «спасители племен». Недавно начавшиеся исследования имеют целью пролить свет на эти необыкновенные способности буйволов.

Недавно исследователям Мирового океана удалось обнаружить кольчатых червей, обитавших в холодных впадинах на дне Мексиканского залива, где глубина составляет около шестисот метров. Они живут в условиях вечной тьмы, холода, чудовищного давления, а потому обладают чрезвычайно медленным обменом веществ. Червячков может «утешить» лишь то, что они отличаются редкостным долголетием: морские зоологи из Университета штага Пенсильвания пришли к выводу, что продолжительность жизни этих беспозвоночных составляет не менее 250 лет.

Американских зоологов заинтересовала одна прежде не известная и чрезвычайно редкая, но тем не менее существующая привычка гепардов. Выяснилось, что живущие в Африке эти хищники семейства кошачьих время от времени едят друг друга. Столь варварская привычка свойственна исключительно самцам. Не довольствуясь нанесением ран соперникам, вторгающимся на принадлежащую им территорию, и даже их убийством, каннибалы животного мцэа оставляют от сородичей только мокрое место.

Матери-одиночки встречаются не только среди людей, у животных тоже бывают неполные семьи, сообщил в своей новой книге профессор Вольфганг Виклер, научный сотрудник знаменитого берлинского Института Макса Планка. Например, сумчатая мышь родится наполовину сиротой. Ведь в период спаривания папу охватывает такой стресс, что ко времени рождения потомка его уже нет в живых. Это же явление знакомо и некоторым разновидностям пчел.

Мама-шимпанзе, например, несколько лет носит ребенка на шее, тогда как отец уже давно оставил семью. Что, по мнению ученых, вполне естественно, так как половая активность у шимпанзе очень велика.

А вот для других животных характерен хорошо известный и среди людей тип заботливого мужа. У некоторых разновидностей обезьян потомков воспитывает, как правило, самец, так же как и у ряда австралийских птиц на яйцах сидит не самка. В национальном парке Кении подобное явление наблюдается у самцов страусов нанду. Самец королевского пингвина в течение трех месяцев согревает яйцо в складках живота. Когда птенец появляется на свет, герой-отец приветствует его полузамерзшим.

Кто-то чувствует дискомфорт, когда на него просто мушка сядет, другие жалуются только на укусы комаров, но уж когда пчела или оса в кого-то жало засадит, то боль просто непереносима. А между тем укол осы -детская игрушка по сравнению с укусами некоторых других насекомых.

Американский биолог Джастин Шмидт составил болевую шкалу, на которой распределил «степень приятности» для человека действий насекомого. На первом месте стоит южноамериканский муравей, укус которого в течение двенадцати часов создает ощущение, будто в жилах течет раскаленный свинец. Не уступает ему и находящийся на втором месте в списке костариканский комар; он выстреливает в глаза своих жертв чрезвычайно едкую жидкость.

Если вы всего лишь двухтрех сантиметров длиной, но так же ядовиты, как голубой древолаз, то вам не стоит бояться врагов. Даже если какое-то живое существо не испугается яркой, остерегающей окраски этой лягушки, оно будет отравлено смертельным ядом, который выделяет ее кожа.

Вооруженная таким прекрасным защитным устройством, лягушка не прячется, а нахально путешествует среди бела дня по тропическим лесам Бразилии, Гвианы и Суринама.

Растения в этих лесах дают этим лягушкам достаточно воды, собирающейся в листьях после дождей, чтобы обеспечить хороший старт их головастикам. Однако в высшей степени ядовитый секрет, выделяемый кожей этих лягушек и компенсирующий их хилое телосложение, стал страшным оружием в человеческих руках. Индейцы собирают этих лягушек и смазывают их ядом наконечники своих стрел. Из духового ружья, заряженного отравленными стрелами, можно поразить даже очень сильное животное из засады на дереве в считанные секунды.

Оказывается, яд южноазиатской змеи, ленточного крайта, или памы, в двадцать три раза сильнее яда королевской кобры! И все же королевская кобра считается более опасной, и не только потому, что иногда бывает агрессивной по отношению к человеку и даже преследует его (особенно около своего гнезда). Депо в том, что это самая крупная из ядовитых змей. Отдельные экземпляры достигают длины более пяти метров! При укусе она выпускает огромную дозу яда (примерно 500 миллиграммов), в десять раз большую, чем крайт, и в сто двадцать раз больше того количества, которого достаточно, чтобы убить человека.

Современные птицы появились на Земле очень давно, примерно 40 миллионов лет назад. К этому времени тяжелый зубастый клюв древнейших птиц археоптериксов (возраст их останков. найденных в Баварии, определен в 140 миллионов лет) адаптировался в более легковесный, исчезли зубы, появилось множество различных форм.

Каких только клювов не увидишь в наши дни! Но, пожалуй, одни из самых удивительных – клювы новозеландской разноклювой гуйи. Дело в том, что у самца и самки этого вида они… разные! У самца клюв довольно толстый, короткий и прямой, очень удобный для долбления дерева, а у самки – тонкий, длинный и изогнутый, приспособленный к поиску насекомых в самых узких щелях и трещинах на деревьях, недоступных клюву самца. Поэтому эти птицы искали пищу совместно, как бы на кооперативных началах. Ни у каких других видов такая особенность больше не отмечена. Но почему «искали»? К сожалению, последнюю гуйю видели в 1907 году. И скорее всего столь странный вариант адаптации птичьего клюва уже утерян навсегда.