Знание – сила 2000 05-06

Страницы родового архива Гончаровых пожелтели: он был вывезен из Полотняного Завода в Губернский архив города Калуги в 1922 году и помещен в местное хранилище Калужского губернского архивного бюро. В том же году бумаги Гончаровых описали, а некоторые документы, где упоминалось имя А.С. Пушкина, срочно истребовали в Москву: в 1923 году была увезена записная книжка старшего брата Натальи Николаевны, Дмитрия, там упоминался Пушкин в связи с какой-то покупкой. Остальные дела также стали готовить к отправке в Москву, но тут выяснилось, что во время перемещения из одного калужского хранилища в дру гое архив Гончаровых «пришел в беспорядочное состояние… ярлыков на многих вязках не оказалось, дела были перемешаны, описи при них не было, картонажей (трубочек), в которых хранились планы, тоже уже не было». Оказалось также, что часть писем 1Ънчаровых ранее была передана в исторический отдел областного музея Калуги (кстати, не туда ли были отправлены и письма Натальи Николаевны к Пушкину, которые не найдены до сих пор?). Но все-таки, спустя несколько лет, в 1927 голу вязки и картонки с фондом Гончаровых прибыли в Москву на Большую Пироговскую улицу, где в старинном здании, специально построенном в 1886 году для хранения архивных дел, они находятся и сейчас – в Российском государственном архиве древних актов (РГДДА).

О том, что часть документов, к большому сожалению, была утрачена еше в Калуге, свидетельствует и акт ревизии 1938 года: многие документы были в плохом состоянии, некоторые уничтожены как макулатура (например, фабричные ведомости).

В тридцатые годы документы из архива Гончаровых появились в антикварных магазинах и благодаря ученым-пушкинистам некоторые из них попали в Литературный музей, а после его закрытии – в архив.

И таким образом в архив попали весьма ценные материалы. Д.Д. Благой в 1934 году купил в магазине «Советский писатель» на улице Горького 29 писем и вензеля Гончаровых; Д.Г. Воронцов из города Перемышля предложил в 1936 году приобрести у него архив А.Н. Гончарова (письма, воспоминания, печатные издания), а В.В.Новицкий – купчие Гончаровых на различные земли, патенты. Еще в 1928 году Д.В. Разломин из Твери прислал письма Дмитрия Николаевича Гончарова к жене и детям, а уже совсем недавно потомки семьи передали три альбома фотографий XIX-XX веков, четыре акварели и почетные грамоты.

В 1938 году А. И. Набатов разыскал на Полотняном Заводе оставленные там рукописи, письма, газеты и план дома Гончаровых. В этом же году Лебедева из Калуги предложила письма Н.Н. Пушкиной Д.Н. Гончарову и копии расписок в получении денег трех сестер Гончаровых.

Но самое ценное приобретение было сделано архивом в 1943 году, когда в голодные военные годы правнучка Натальи Николаевны Татьяна Дмитриевна Гончарова вынуждена была расстаться с фамильными бумагами. От нее в архив поступил парадный герб Гончаровых на пергамене и другие документы, подтверждающие дворянство рода Гончаровых. Таким образом, основной фонд Гончаровых довольно значительно пополнился покупками и пожертвованиями от частных лиц.

В фонде Гончаровых были и два подлинных письма АС. Пушкина к жене, которые, как и многие другие документы из архива, были переданы на постоянное хранение в 1Ъсударственный музей АС. Пушкина в Петербурге.

Но и сегодня в нашем архиве в Москве в фонде Гончаровых хранятся тысячи дел, и почти каждое из них по-своему интересно не только специалисту, но и просто любопытному читателю. Однако речь пойдет о наиболее ценных вещах, раритетах.

История семьи 1ончаровых тесно связана со старинным городом Калугой, где Гончаровы были известны как горшечники и имели небольшую гончарную лавку. Потомок этих горшечников Афанасий Абрамович Гончаров нажил огромное состояние. Наряду с фабриками и заводами у него было семьдесят пять вотчин. Парусные полотна его фабрики имели большой спрос не только в России, но и за рубежом. Петр I, создававший в те времена русский флот, ценил предпринимательскую деятельность Гончарова и всячески ему покровительствовал. Императрица Елизавета Петровна пожаловала ему чин коллежского асессора, дававший право на потомственное дворянство. В 1789 году Екатерина II подтвердила это право специальным указом, выданным уже внуку Афанасия Абрамовича, Афанасию Николаевичу, деду Натальи Николаевны.

Жалованная грамота Гончаровым на дворянское достоинство и о пожаловании дворянского герба от 20 октября 1780 года, богато оформленная, с вислой печатью в позолоченно-серебряном ковчеге, также хранится в РГАДА. Вот как описан герб Гончаровых в «Общем гербовнике дворянских родов Всероссийской империи»: «Щит разделен горизонтально на две части, из коих в верхней в голубом поле изображена серебряная Звезда шестиугольная; в нижней части в красном поле серебряная же Шпага, перпендикулярно остроконечием обращенная вниз. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом со страусовыми перьями. Намет на щите голубой, подложенный серебром.

Афанасий Гончаров за размножение и заведение парусных и бумажных фабрик в 1744-м году пожалован коллежским асессором. Сын его Николай Гончаров в 1777-м из воинской службы отставлен майором, а внук Афанасий Николаев сын Гончаров в службу вступил в 1770-м году, а в 1786-м произведен надворным советником и, находясь в сем чине, 1789-го года октября во 2-й день пожалован на дворянское достоинство дипломом. Все сие выписано из копии с помянутаго диплома».

Можно ли сделать открытие в архиве Гончаровых и найти неизвестный автограф А.С. Пушкина? Кажется, что это невероятно в наше время, когда десятки исследователей уже тщательно просмотрели – просеяли, протрясли, только что не обнюхали – большинство дел фонда. И все же такие находки случаются. И счастливцы – два московских исследователя, супруги Ирина Михайловна Ободовская и Михаил Алексеевич Дементьев. Я хорошо помню взволнованный рассказ Ободовской о сенсационном событии – в хозяйственных делах за 1840-е годы (дела после смерти АС. Пушкина не пользовались вниманием ученых) был обнаружен автограф поэта. Это – двойной листок без подписи, но Ирина Михайловна знала почерк Пушкина прекрасно, также прекрасно она владела и французским языком. «Миша, дай мне валидол, – прошептала она, – это, кажется, рука А.С. Пушкина!»