Борис Степин - Книга по химии для домашнего чтения

В 1904 г. Оствальд оставил университет и поселился со своей многочисленной семьей, состоящей из пятнадцати человек, в Гроссботене близ Лейпцига на построенной им даче под названием «Энергия». На даче были лаборатория и мастерская, в которых он продолжал свои исследования. После начала первой мировой войны Оствальд в числе девяноста трех видных ученых и деятелей искусства выступил с призывом отдать все силы для победы Германии. В их воззвании император Вильгельм II превозносился как «гарант мира во всем мире». Война почти не коснулась семьи Оствальда. В последние годы жизни Оствальд оставался безучастным к политическим событиям в мире. Умер он в возрасте 79 лет и похоронен на своей даче «Энергия».

Оствальд и табак

«Я, серьезно, не знал ни одного сколь-нибудь выдающегося химика, который бы курил».

В химической лаборатории Рижского политехникума, которой руководил Оствальд, было строжайше запрещено курение. Оствальд ненавидел табак, а тем более табачный дым. Когда студенты, курившие в лаборатории, слышали шаги Оствальда, они выбрасывали сигареты и папиросы в ящики, пускали немного сероводорода или другого сильно пахнущего газа, чтобы заглушить табачный запах. Если Оствальд заставал студента за курением в лаборатории, то он передавал его специально созданной «лабораторной полиции», которая взыскивала со студента соответствующий денежный штраф.

Профессор «с головой сидит в чернильнице»

Знаменитый химик Николай Александрович Шилов (1872–1930) проходил обучение в Физико-химическом институте Оствальда. В своем письме Каблукову (см. 2.50) он писал: «Скоро два месяца, как мы в Лейпциге… Начнем с самого Оствальда; его роль в настоящее время в полном смысле каталитическая: сам почти не работает, не входит в дела лаборатории, читает малоинтересный курс «натурфилософии» — нечто вроде философии в жилетном кармане. Посылает ежедневно в лабораторию корзину бутербродов и букет роз… и этим на поверхностный взгляд ограничивает свое участие в жизни института, но зато несомненно служит катализатором — большинство мыслей ассистентов и докторантов возбуждается его советами… Стоит только поговорить с Оствальдом полчаса — и ты будешь иметь работу на полгода» (февраль — июнь 1901 г.).

В период, описываемый Шиловым, Оствальд явно ощущал усталость. У него появилось отвращение к чтению лекций и проведению лабораторных работ со студентами. Эти психологические явления он считал самой жестокой болезнью, какой только может заболеть профессор. Он все реже и реже покидал письменный стол ради лаборатории и признавался друзьям, что «с головой сидит в чернильнице».

Иван Алексеевич Каблуков (1857–1942) — физико-химик, почетный член Академии наук СССР — был страстным пчеловодом. Он разработал простые способы, позволяющие отличать фальшивый мед от настоящего. Каблуков не терпел «бумаготворчества». Однажды, подписывая множество бумаг, ради сокращения времени он стал писать «Ив. Каблук», а на последней бумаге решил подписаться полностью: «Каблук Иванов» — и поставил точку. Сохранились воспоминания друзей Каблукова об одном его экзамене. Убедившись в слабых знаниях студента, экзаменуемого по химии, Каблуков спросил:

— Хотели на тройке прокатиться?

— Да, — отвечал студент.

— Идите пешком, — сказал Каблуков и поставил двойку…

Каблуков был восьмым ребенком в многодетной семье сельского зубного лекаря, одним из тринадцати братьев и сестер. Огромная семья была удивительно дружной. Дружелюбие оказалось отличительной чертой и Каблукова. Близким другом его был шведский химик Аррениус (см. 2.48), дружеские отношения связывали Каблукова и с немецким химиком Оствальдом (см. 2.49).

C самого начала научной деятельности Вернер проявлял страстную, почти религиозную преданность химии. Вот что писал он в 1890 г. своим близким: «Меня часто охватывает экстаз пред красотой моей науки. Чем дальше я погружаюсь в ее тайны, тем больше она кажется мне огромной, величественной, слишком красивой для простого смертного».

Альфред Вернер (1866–1919), будущий создатель учения о комплексных соединениях, был четвертым и последним ребенком пятидесятилетнего Жана-Адама и сорокадвухлетней Саломеи-Жаннеты Вернеров, жителей города Мюлуз в Эльзасе (Франция). Жан-Адам, отец Альфреда, слесарь, токарь и фермер, отличался огромной физической силой, а его мать происходила из богатой протестантской семьи. Она вышла замуж вопреки воле родителей, приняв вероисповедание мужа-католика. Жан-Адам очень уважал жену и советовался с ней по всем житейским вопросам.

Альфред Вернер женился, когда ему было 28 лет, на приемной дочери пастора Эмме-Вильгельмине Гискер, которой шел двадцать первый год. После женитьбы он, как «лицо безупречной репутации с годовым доходом 4000 франков», принял швейцарское гражданство и переехал в Цюрих, где и прожил оставшуюся часть жизни, стал профессором Цюрихского университета, президентом Швейцарского химического общества. В 1897 г. у них родился сын, которого назвали Альфредом-Альбертом-Юлиусом, а по-домашнему — Фреди, в 1902 г. родилась дочь Иоганна-Эмма-Шарлотта.

В 1913 г. шведский король Густав V вручил Альфреду Вернеру золотую медаль лауреата Нобелевской премии (размер премии — 143 010 шведских крон) и диплом, в котором указывалось, что премия присуждена Вернеру «в признание его работ о природе связей в молекулах, которыми он по-новому осветил старые проблемы и открыл новые области для исследований, особенно в неорганической химии».

После получения Нобелевской премии здоровье Вернера заметно ухудшилось. У него нашли общий атеросклероз, который медленно прогрессировал. Вскоре у Вернера появились дефекты речи и провалы памяти. В 1918 г. он дошел до такого состояния, что сам уже не мог написать заявление об отставке с поста директора Химического института. В 1919 г. смерть освободила Вернера от физических и моральных страданий.

Современники вспоминали Вернера как широкоплечего человека плотного сложения, шумливого и оживленного, с резкими движениями и жестикуляцией. Он часто и заразительно смеялся — совсем по-детски. Его массивная фигура, окутанная дымом неизменной сигары, лицо с большими проницательными глазами и пушистыми темными усами сразу привлекали внимание. Вернер отличался независимостью суждений, редким мужеством говорить правду всякому человеку, невзирая на его положение в обществе. Он обладал, как говорили даже его недруги, «прямолинейной порядочностью».

Вернер увлекался коллекционированием марок, любил охоту, хорошо играл в шахматы.