Дженнифер Бергер - Меняемся на работе. Мышление и развитие лидера в сложном мире

В вышеприведенном примере наставник сумел заинтересовать слушателей из социализированного и самоавторствующего пространств, как и многие другие хорошие специалисты. Что позволило бы ему охватить людей, которые видят мир в основном через призму имперского разума? Ведущий семинара мог бы провести и прояснить связь между культурой компании и другими измеримыми, конкретными показателями. Такими, как продуктивность, текучесть кадров, количество больничных и т. п. Фасилитатор мог бы подвести группу к созданию конкретных примеров для разных абстрактных категорий. Эти идеи нужно было бы предложить людям, чьим формам сознания доступен перенос таких понятий из одного пространства в другое. В процессе и возникали бы примеры из разных контекстов. Все эти небольшие изменения расширили бы видение обладателей имперского разума, а также поспособствовали бы хорошему общению и налаживанию связей с людьми с разными формами сознания.

Начать с обсуждения опыта группы — хороший способ создать точки входа для людей с самотрансформирующейся формой сознания. Создание пространства, чтобы клиенты рассказали о своем опыте и продвинулись бы дальше, является важным приемом при разных подходах — от личностно ориентированных теорий до обучающих практик, основанных на принципах работы мозга. Этот технический прием также полезен с позиции развития. Пусть каждый обозначит свою связь с ключевым понятием, тогда этот человек включится в процесс в своей собственной манере, будь то скорее абстрактное понятие вроде культуры компании или конкретный набор процедур, таких как система управления эффективностью. К тому же так консультанту проще понять, в какой момент подключился тот или иной член группы. Но проводить семинар таким образом вовсе не легко. Вероятно, фасилитатор обнаружит, что группа разнородна в плане развития. Тогда ему следует быть осторожнее в отношении вопросов авторитета и истины, а также того, как он понимает и описывает потенциальные результаты.

В других теориях индивидуальных различий тоже есть методы, позволяющие создавать пространства, достаточно большие для входа множества людей. Часто в ходе их применения расширяются границы того, что мы понимаем как возможное. Кроме того, эти методы помогают нам открыть глаза на то, что собственный подход необязательно лучший. Культурные, гендерные теории и типологии личности — каждая из этих концепций содержит рекомендации, как оставить место для тех, кто отличается. Если использовать их как линзу, в вашем распоряжении окажется одновременно много разных технических подходов. Они будут напоминать о массе вещей. А именно использовать тело наряду с головой, применять обусловленные контекстом формы рассуждений наряду с более объективными, учитывать разнообразие убеждений, обычаев или космологий в аудитории.

Это отличная практика по многим причинам. Есть смысл сформировать программу сообразно нуждам тех, кого вы собираетесь учить. Взять одну идею отсюда, несколько других оттуда и донести мысль до как можно большей аудитории. Если подходить к развитию с позиции, высоко оценивающей разнообразие, то возникает проблема. В этом случае вы сталкиваетесь со скрытыми и фундаментальными предубеждениями людей об окружающем мире и о том, что вы сами разделяете эти предпосылки. Это не только различия в способах обработки информации, или языке, или процессах обучения. Речь идет о том, как мы осмысляем буквально все . Ни для какой области это не является более верным, чем для представлений об авторитете и о том, что является истиной в мире. На ранней стадии развития мы испытываем дискомфорт, сталкиваясь с более сложными идеями, чем доступно нашему пониманию. Мы не рассматриваем эти идеи как возможные в своем мире и таким образом оцениваем способности — свои и других людей. В ходе развития люди добавляют то, что для них становится возможным. Более того, они перестают верить в связь между истиной и авторитетами, которыми раньше дорожили.

Для максимального комфорта тех, кто находится на первых ступенях развития взрослого человека, в имперском и социализированном мире, авторитетные мнения должны быть совместимыми с их убеждениями. Люди, которые видят мир сквозь призму одной из этих форм сознания, не имеют определенного мнения об авторитете. Но разные способы осмысления мира ведут к различному отношению к идее авторитета или истины. Рассмотрим каждую ступень развития разума по порядку.

Имперская форма сознания . Весомость мнения происходит из легко узнаваемых источников и, как правило, тесно связана с властью. Человек, который видит мир преимущественно через имперскую форму сознания, верит: истина и авторитет неразлучны. Если профессор говорит, что это правда, и именно он ставит оценки, значит, это должно быть истиной. Если начальник сказал: что-то должно быть сделано именно так и не иначе, и у него власть, следовательно, действовать нужно только таким образом [36]. Описание вещей как основанных на экспертном мнении помогает, если сама идея специальных познаний у кого-либо ценится человеком. Одни дорожат идеями, которые получены из практики. Другие предпочитают выводы, следующие из теории. Кто-то выбирает идеи, исходящие от людей в руководстве или, наоборот, от не участвующих в управлении. Предпочтения зависят от того, авторитету какого человека верят. Правда может начинаться с большой буквы «П» и отстаиваться с железной уверенностью. Когда мы видим мир с позиций имперского разума, все в мире четко подразделяется на доступное познанию и нет. Первая категория хорошо известна экспертам, и ее могут изучить остальные. Вторую не следует слишком пытаться понять, потому что это потеря времени на исследование того, что узнать нельзя. Мир, который описывается в оттенках серого, сбивает с толку и расстраивает, когда мы видим реальность черно-белой. Либо есть вероятность того, что человек с имперским разумом не будет взаимодействовать с этой сложной действительностью. Проигнорирует комплексность этого мира, увидеть которую не может.

Социализированная форма сознания . Авторитет с этой перспективы исходит из идентифицируемых источников и привязан к разным ролям и видам общественных отношений. Социализированная форма сознания связана с более высоким уровнем абстракции, чем имперская. Поэтому связь с авторитетом может быть менее конкретной, например с неким боссом или фасилитатором, и отвлеченной. Таково отношение к определенной теории, людям на лидерских позициях или с многолетним опытом. Когда мы видим мир сквозь призму этой формы сознания, власть приходит через роль, как у менеджера, или через общественное соглашение. Примеры второго: неформальный лидер социальной группы и гуру, завоевавший общее признание. Мы придерживаемся идей об истине таким же образом, как и остальные члены нашей группы. Для многих, кто видит мир через социализированную форму мышления, правда выглядит как нечто, созданное экспертами и затем выученное простыми людьми. Более сложное, чем на уровне имперской формы сознания, классическое социализированное понимание истины предполагает подразделение всего в мире на три категории. Первая — известное, обоснованное экспертами или людьми, у которых много опыта или хорошая репутация. Во вторую категорию попадает пока не известное, над чем предстоит работать. И есть еще одна разновидность. Это ряд понятий, где может быть множество вариантов правды, созданных разными авторитетными мнениями, ни одно из которых не кажется лучше, чем остальные. Третья категория — гиперрелятивизм. Это означает, что любое мнение ценно и никто не может быть прав или ошибаться. Может быть важно для людей, которые предлагают обучение сложным идеям, не подходить близко к этой границе. Ведь сильный релятивизм подразумевает, что в этих областях нет причин обучаться, так как ничто не лучше любого другого. Есть также социализированные постмодернисты, которые считают: Истина в том, что Истины нет.