Дженнифер Бергер - Меняемся на работе. Мышление и развитие лидера в сложном мире

Обучение на работе должно не только приносить пользу организациям, но и способствовать развитию отдельных сотрудников. Я не говорю о том, чтобы предлагать уроки подводного плавания во время обеда или расспрашивать о ваших отношениях с матерью на ежеквартальном выездном семинаре. Речь о идет о нуждах, которые возникают, когда наши базовые потребности удовлетворены. Например, добиться чего-то в жизни, оставить наследие и быть связанным с другими людьми, идеями и делами. Благодаря нашему обучению с клиентами должно происходить нечто новое, приближающее их к глубинным целям. Пусть даже правила игры изменятся и возникнет стремление к новым бо́льшим надеждам и мечтам. Обучение на рабочем месте должно сделать возможным завтра то, что было невозможно вчера, во благо организации и каждого сотрудника. И если мы хотим принять идею обучающейся организации по-новому, то контекст, в котором зарождается развитие, должен меняться одновременно с ростом человека.

Конечно, обстоятельства развития имеют значение для всей нашей жизни. В детстве некая внутренняя сила заставляет вас расти, постоянно учиться, исследовать и пробовать новое. Мы будто обучающиеся машины. Взрослея, люди частично утрачивают эту энергию. Как жалуются многие преподаватели, к старшим классам большинству наскучивают все варианты получения знаний, предоставляемые формальным обучением. Некоторые вновь открывают любовь к этому виду познания в университете. Другие — в профессиональных либо специализированных программах, где они изучают искусство или науку либо совершенствуются в своем роде деятельности. Словом, получают важные для их будущего роста знания. Трудно сказать, почему одни элементы нашей повседневной жизни способствуют обучению лучше, чем другие. Возможно, когда мы молоды и вокруг столько загадочного, нам приходится приобретать знания и навыки и расти. Вероятно, люди устроены так, чтобы быть одержимыми обучением и ростом, пока не станут достаточно взрослыми для рождения детей. Тогда придет пора их отпрысков рьяно стремиться к новым знаниям и развитию. И конечно же, есть единичные отклонения. Один малыш все время падает, пока учится ходить, и становится руководителем компании, который никогда не рискует. У другого падений столько же, но он вырастает в человека, чье развитие продолжается всю жизнь. Почему?

Теория развития показывает: по мере роста мы всё больше осознаём связанные с ним потери. Малыш не понимает, что, когда научится ползать, потеряет прекрасное время развития, когда он мог довольно смотреть на мир, находясь на одном месте. Хотя его родители, скорее всего, это осознают и наблюдают за его усилиями с нерешительной радостью. Ребенок не отдает себе отчета в том, что, когда научится говорить, откажется от мира, который не ограничен языком. Точнее, от реальности, наполненной нелингвистическими возможностями. И возврата не будет. В чем-то эти характеристики абсурдны. Жизнь малыша, безусловно, станет увлекательной и волнительной, как только он поползет и сможет дотянуться до всего, что хочет. И ребенок не так сильно будет расстраиваться, приобретя способность полноценно общаться с окружающими. Тем не менее многие родители грустят, отмечая кардинальные перемены. Ведь они знают: каждый новый этап открывает перед маленьким человеком массу прекрасных возможностей, но в то же время знаменует конец эпохи, которая никогда не вернется.

Потери становятся более живыми для нас с увеличением способностей к абстрактному мышлению. Тогда люди начинают сильнее придерживаться старых мыслительных систем. Они уже не поползут к неизвестному будущему с младенческой страстью. Психолог Жан Пиаже рассказал об усилиях, которые прикладывают дети, чтобы новая информация укладывалась в их старую систему смыслопроизводства. Они пытаются включить новые данные в старые и очень неявные теории о том, как устроен мир [42]. Только когда слишком сложно слить полученную информацию со своим мировоззрением, дети меняют себя и приспосабливаются. Это позволяет им расширить взгляд на больший мир, к которому они теперь имеют доступ. С возрастом процесс не упрощается. Фактически, как взрослые, мы даже больше ограничены своей системой смыслопроизводства и сильнее заинтересованы в текущем способе понимания мира. Сканирование головного мозга показывает, что он часто игнорирует неожиданную информацию и показывает только то, что вы в первую очередь ожидаете увидеть. Ученые всего мира игнорировали первые свидетельства о том, что дыры в озоновом слое увеличиваются. Они опускали данные, которых не ожидали, как бессмысленный компьютерный шум. Кажется, что для мозга и психики взрослых будет совершенно привычным занятием предотвращение нашего эмоционально затратного и дезориентирующего обучения.

И все же некоторые естественным образом нацелены на рост. В чем ключевое отличие этих людей? Как достичь равномерного распределения этой способности в аудитории? Исследование творчества и потока мыслей предполагает, что к прорыву в сфере этих навыков ведет любопытство. Благодаря интересу мы получаем больше удовольствия от обучения и испытываем меньше опасений [43]. Для этого людей нужно серьезно вовлечь в процесс получения полезных знаний. Пусть платой за обучение станет не только дезориентация, но и обретение способности делать что-то пригодное или поощряемое. В своей работе со многими коллегами, особенно с Китом Джонстоном, я пыталась выявить длящиеся и устойчивые привычки разума, которые отвечали бы моим требованиям — возможности привить эти привычки в ходе обучения и психологической широте, чтобы, к примеру, любой взрослый человек мог улучшить свои навыки независимо от первоначального уровня. Чтобы эти привычки были полезны в условиях компаний и в своей основе служили развитию, то есть перемещали бы множество разных вещей из разряда субъектов в объекты. Вероятно, масса привычек разума отвечает этим критериям. Но мы с Китом сосредоточились на трех: задавать разные вопросы, принимать множество перспектив и видеть систему. Мы обнаружили: эти привычки можно встроить в тренинги и программы профессионального развития. Кроме того, они могут быть вплетены в ткань повседневной работы (см. следующую главу). Когда мы развиваем эти привычки, то растем.

Привычка задавать разные вопросы, пожалуй, наиболее недооценена из всех навыков, прививаемых обучением. Люди спрашивают о чем-либо, когда не знают, как это сделать. При этом вопросы необязательно приносят большую пользу. Мы так привыкли их задавать, что не понимаем, насколько хорошо они нам знакомы. Так же заранее известны и ответы. Некоторые из хорошо известных вопросов исходят из перспектив, доступных для соответствующей формы сознания. Из табл. 6.1 видно: мы не теряем вопросы из предыдущей формы сознания, когда растем. Для нас всегда важно «Какая в этом польза для меня?» Мы расширяем существующие вопросы по мере роста нашего разума, и в итоге появляются новые. Они формируют нашу реальность. Ведь от них зависит информация, которую мы ищем и, следовательно, находим.