Дэвид Эпштейн - Универсалы [Как талантливые дилетанты становятся победителями по жизни] [litres]

Все началось в 1984 году, на собрании комитета по американо-советским отношениям при Национальном научно-исследовательском совете. Тридцатилетний психолог и политолог Филип Тетлок только что подписал контракт и был самым молодым членом комитета. Он внимательно выслушал доклады присутствующих о намерениях СССР и политике США. Признанные эксперты уверенно высказывали свои предположения, и Тетлок был поражен тем, как часто эти предсказания противоречили друг другу и насколько члены комитета были глухи к возражениям.

Тетлок решил проверить прогнозы экспертов. Холодная война шла полным ходом, и он принялся изучать краткосрочные и долгосрочные предсказания 284 высококвалифицированных экспертов (большинство из них имели докторскую степень), их средний стаж в сфере составлял более двенадцати лет. Темы прогнозов включали международную политику и экономику, и для того чтобы обеспечить корректность этих прогнозов, экспертам нужно было указывать точную степень вероятности событий будущего. Тетлоку пришлось собрать достаточное количество прогнозов за достаточный период времени, чтобы иметь возможность отличить удачные и неудачные попадания от истинного аналитического навыка. Проект занял двадцать лет и включил в себя более восьмидесяти тысяч оценок вероятности предстоящих событий. В результате на свет явились очертания крайне «злого» мира.

В среднем предсказатели из экспертов были никудышные. И это не зависело ни от области специализации, ни от продолжительности опыта, ни от научной степени, ни даже (в некоторых случаях) от возможности доступа к засекреченным сведениям. Всем им одинаково плохо удавались краткосрочные прогнозы, долгосрочные прогнозы и вообще прогнозы в какой-либо сфере. Всякий раз, как эксперты предрекали невозможность или малую вероятность какого-либо события, оно тем не менее случалось в 15 % случаев. Когда же они заявляли о чем-либо как о факте, то в более четверти случаев их прогнозы не оправдывались. Правы были датчане, когда говорили: «Нелегко делать прогнозы – особенно о будущем». Дилетанты в сравнении с экспертами не были точнее в своих предсказаниях, но по крайней мере реже говорили о грядущем событии как о невозможном или, наоборот, как о свершившемся факте, тем самым давая меньше поводов в голос хохотать над своими ошибками, которые потом нужно было искупать, если, конечно, эксперты верили в силу искупления.

Многие отказывались признавать систематические огрехи в собственных суждениях – даже перед лицом результата. Когда их прогнозы оправдывались, они видели в этом исключительно собственную заслугу – именно благодаря собственному опыту они получили четкую картину мира. Если же эксперты совершали серьезную промашку, то представляли ее как почти попадание: разумеется, они четко видели ситуацию, и если бы не одно маленькое обстоятельство, случилось бы то, что они предсказывали. Или же, как в случае Эрлиха, видение было верным, просто слегка несвоевременным. Победа всегда была полной, а поражение – всегда результатом невезения. Эксперты считали себя несокрушимыми, несмотря на постоянные поражения. «Любопытный факт: между тем, насколько хорошо, по мнению прогнозистов, они справлялись с поставленной задачей и реальным положением вещей, существовала забавная обратная пропорция», – заключил Тетлок.

Еще были «извращенное обратное соотношение» между славой и точностью. Чем выше была вероятность того, что некий эксперт выскажет свои прогнозы на страницах с неофициальными материалами и по телевизору, тем с большей степенью вероятности они окажутся неверными. Или – не всегда верными. А точнее, как лаконично сказали Тетлок и его соавтор в своей книге «Суперпрогнозирование» ( Superforecasting ): «Так же точен, как шимпанзе, кидающая дротик в мишень».

Ранние прогнозы, которые Тетлок изучил в рамках своего исследования, относились к будущему Советского Союза. Ряд экспертов (чаще – либерального толка) видели в Михаиле Горбачеве честного реформатора, способного изменить Советский Союз и некоторое время поддерживать его в измененном состоянии; другие же (как правило, консерваторы) считали, что СССР невосприимчив к реформам. Обе стороны одновременно были правы и ошибались. Горбачев и в самом деле произвел реальные преобразования, когда открыл Советский Союз внешнему миру и обеспечил граждан дополнительными инструментами. Но эти преобразования позволили вырваться наружу силам, которые сдерживались за пределами России, где система утратила свою легитимность. Декларация независимости Эстонии ознаменовала конец Советского Союза. Оба лагеря экспертов были одинаково застигнуты врасплох тем, как быстро это произошло, и их прогнозы развития событий на ближайшее будущее были ужасны. Но была одна подгруппа, которой лучше всех удавалось предсказывать, что будет.

В отличие от Эрлиха и Саймона, они не замыкались на одном подходе, а брали сведения из разных областей и соединяли на первый взгляд противоречивые точки зрения.

Они единогласно считали, что Горбачев был истинным реформатором, а Советский Союз утратил легитимность за пределами России. Некоторые из этих интеграторов предвидели, что распад Советского Союза близок и именно эти реальные преобразования станут его катализатором.

Эта подгруппа экспертов превзошла своих коллег практически по всем показателям, в особенности по долгосрочным прогнозам. В конце концов Тетлок вывел названия категорий (позаимствованных у философа Исайи Берлина), которые станут известными среди психологов и разведывательных сообществ: «ёжики», обладающие узким обзором и «знающие одну важную вещь», и «лисы», интеграторы, «знающие множество мелких вещей».

Эксперты-«ёжики» обладали глубоким, но узким знанием. Некоторые из них на протяжении всей своей карьеры изучали один-единственный вопрос. Подобно Эрлиху и Саймону, они разрабатывали стерильные теории об устройстве мира через узкую призму своей специализации, а затем подгоняли под них факты. Согласно Тетлоку «ёжики» скручиваются в клубок традиций собственной специализации «и используют готовые решения неясно очерченных проблем». Им не важен результат; они одинаково считают себя правыми в случае побед и поражений и только крепче убеждаются в своих идеях. Они виртуозно предсказывают прошлое, но, когда речь идет о будущем, обладают низкой точностью. «Лисы» же, по словам Тетлока, «черпают знания из самых разных источников и с готовностью принимают неясность и противоречия». В отличие от «ёжиков» – олицетворения узости мышления, – диапазон «лис» простирается далеко за пределы конкретной дисциплины или теории, и они являются воплощением широты знаний.