Ирвин Ялом - Все мы творения на день и другие истории

— Что нам помогло? Сложный вопрос. Несомненно, помогают беседы с вами. Но как? Мне остается только догадываться. Может быть, именно раскрытие сути вещей, их обнаружение, возможно, впервые в жизни. Несомненно, осознание того, что вам искренне интересно, помогало мне. Я не испытывал подобного чувства ни с кем с тех пор, как умер мой отец.

— Да, я ощущал это. И чувствовал, что вы берете на себя реальные риски и с пользой проводите наше совместное время.

Я подумал в этот момент, что пока все идет хорошо, и тогда я попытался пойти дальше.

— Но сейчас, я думаю, мы готовы к большему. Я думаю, важно выяснить, почему вы устраиваете свою жизнь именно таким образом. Вы обладаете хорошими социальными навыками, кажется, что вам комфортно в своем теле, и вы сказали, что извлекли пользу из близкого общения со мной. В связи с этим у меня возникает вопрос: почему вы отказываетесь от возможной близости с другими? В чем заключается выгода жизни в такой изоляции?

Элвин, по всей видимости, не оценил моего вопроса и, покачав головой, сказал:

— Смотрите, есть континуум между личным и общественным. Некоторые являются экстравертами по природе, а некоторые просто предпочитают оставаться закрытыми. Я думаю, что я нахожусь на отметке континуума «закрытый». Мне нравится быть одному.

Вот! На терапевтическом жаргоне сопротивление дало о себе знать. Я упорно продолжал, хотя знал, что он будет стоять на своем.

— Только что, несколько минут назад, вы говорили о том, насколько вам было комфортно говорить со мной по душам и видеть мой интерес к вам.

— Это правда, но я не нуждаюсь в этом постоянно.

Время сессии подошло к концу, и, как только мы остановились, Элвин сказал:

— Я думаю, что так мы далеко не уйдем.

Когда я думал о нашей сессии, я удивлялся, как быстро все может измениться. До этой сессии мы с Элвином были союзниками во всем, а теперь, внезапно, оказалось, что мы находимся по разные стороны. Нет, чем больше я думал о том, что произошло, я понимал, что сильное сопротивление Элвина не было для меня полной неожиданностью. И что я предрекал это раньше, когда мое исследование его отношений с женщинами постоянно сходило на нет. Я помню, как он отказывался отвечать на этот вопрос, а я все возвращался к нему, недоумевая, почему у него отсутствует интерес к тому, чтобы понять себя лучше. Как правило, бросающееся в глаза отсутствие интереса обычно является знаком, сообщающим психотерапевту, что пациент не хочет идти глубже. Я знал, что будет не просто.

Борьба продолжалась и на последующих сессиях. Сила, с которой он отказывался смотреть на свою социальную самоизоляцию, убедила меня в том, что в игре задействованы очень мощные силы. Я успел повидать достаточно изолированных, замкнутых индивидов, но я редко встречал кого-либо с такими компетентными социальными навыками и с такой способностью к близости. Я был сбит с толку. Творилось что-то странное.

— Позвольте мне поделиться с вами кое-чем, Элвин. На одной из наших первых встреч, когда вы мне рассказывали о вашем двадцатичетырехчасовом расписании, мне было немного грустно за вас. Казалось, что в вашей жизни так мало тепла и человеческих взаимоотношений. И это совершенно не вяжется с тем Элвином, которого я знаю, ни с вашей искренностью, ни со способностью к близости. И это совершенно не подходит тому образу семейной жизни, в которой вы выросли. Я знаю, что у вас были проблемы с вашим братом; тем не менее вы описывали своих родителей как заботливых и воспитанных, построивших отношения на любви и партнерстве. Люди с основой подобной вашей, не изолируют себя от других в зрелом возрасте.

— Я допускаю, что мне есть еще куда меняться, и я попытаюсь это сделать.

Я продолжал пытаться ослабить его сопротивление.

— Я вспоминаю, что вы говорили, как десять лет назад, когда ваши родители умерли, вы жалели о том, что они никогда не увидят ваш брак и своих внуков. Что теперь с этими сожалениями? И какие у вас есть сожаления касательно себя? Вы сейчас живете именно той жизнью, которую надеялись прожить?

— Как я уже сказал, я попытаюсь измениться. Но это не является для меня первоочередной и центральной проблемой. Вы помните, почему я к вам пришел? Я пришел из-за беспокойства, которое меня одолевало после смерти моего брата. И моя социальная жизнь не имеет никакого отношения к этому.

Я вытащил последнюю стрелу из своего колчана:

— Я не согласен. Есть прочная связь между двумя этими вещами. Позвольте мне попробовать ее объяснить. Я то и дело замечаю, что величина испытываемого страха смерти имеет непосредственное отношение к величине жизни, которая остается непрожитой. И именно это является причиной, по которой я пытаюсь сфокусироваться на качестве вашей жизни сейчас.

Поскольку я ударил по резонирующей струне, Элвин на минуту глубоко задумался, но потом ответил:

— Возможно, когда-нибудь в будущем. В данный момент я чувствую себя хорошо, и у меня нет желания заниматься этим вопросом сейчас.

«Анализируй сопротивление, анализируй сопротивление», — повторяю я свою мантру, когда сталкиваюсь с подобного рода тупиковой ситуацией. Я упорно продолжал:

— В течение нескольких первых часов, проведенных вместе, я был впечатлен вашим желанием исследовать свои ответы, касающиеся смерти вашего брата, и вашим мужеством, с которым вы делились со мной интимными аспектами вашей жизни. Но на наших последних сессиях мы на самом деле бьемся о стену. Вы отказываетесь идти дальше, но я абсолютно убежден, что вы сами знаете, что здесь есть еще над чем поработать. Такое впечатление, что вы мне больше не доверяете.

— Нет, вот последняя часть — это неправда.

— Тогда помогите мне понять, что происходит. Где у нас что не так?

— Дело не в вас, Ирв, дело во мне. Видите ли, есть некоторые вещи, которые я еще не готов обсуждать.

— Я знаю, это выглядит так, как будто я вас извожу, но не откажите мне в одной любезности. Позвольте мне задать вам последний вопрос. У меня есть подозрение, что то препятствие, с которым вы сталкиваетесь, связано с вашими взаимоотношениями с женщинами. Ранее вы не описывали ваши отношения как сходящие на нет. Мне хотелось бы знать: то, что вы не готовы обсуждать, относится к сексуальной стороне этих взаимоотношений?

— Нет, дело не в этом.

— Тогда в чем дело? — Я знал, что это было что-то из ряда вон выходящее. Я измучил своего пациента, но не мог остановиться. Я был снедаем любопытством, и оно взяло надо мной верх.

К моему удивлению, Элвин таки с грохотом открыл дверь:

— Я встречался со многими потрясающими женщинами, и всякий раз происходило одно и то же. Мы встречались, ужинали, у нас был отличный секс, мы нравились друг другу, а затем, рано или поздно, после нескольких свиданий, женщины приходили ко мне домой. И на этом всё заканчивалось.