Евгений Черноиваненко - Логика человеческой жизни

Четвёртая и, наверное, наиболее сложная проблема, которую нужно будет решить школе, это проблема учителя. Её суть ясно и полно выразил Эрих Фромм в «Искусстве любить», откуда я позволю себе привести большую цитату: «Обучая знанию, мы не обучаем тому, что является самым важным для человеческого развития и чему учит простое присутствие зрелого, любящего человека. В предшествовавшие эпохи в нашей культуре, в Индии и Китае более всего ценили людей выдающихся духовных качеств. Учитель даже не был только или в первую очередь источником информации, но был призван передать ученикам некоторые человеческие качества. В современном капиталистическом обществе (то же самое справедливо и для русского коммунизма) люди, предназначенные для того, чтобы вызывать восхищение и подражание, являются кем угодно, только не носителями высоких духовных качеств. Публичного внимания удостаиваются в основном те, кто даёт среднему человеку ощущение замещающего удовлетворения. Кинозвёзды, ведущие радиопередач, журналисты, крупные бизнесмены или правительственные деятели – вот образцы для подражания. Их главное достоинство часто состоит лишь в том, что им удалось попасть в газеты. Ситуация, однако, не кажется совершенно безнадёжной. Если вспомнить, что в США мог стать знаменитым такой человек, как Альберт Швейцер, если представить, сколько у нас есть возможностей познакомить нашу молодёжь с живыми и историческими личностями, демонстрирующими, чего могут добиться люди как люди, а не как герои представлений (в широком смысле этого слова), если вспомнить о великих произведениях литературы и искусства всех времён, то, по-видимому, у нас есть шанс создать картину того, что есть хорошее функционирование человека и тем самым выработать чувствительность к его нарушениям. Если нам не удастся сохранить понятие о зрелой жизни, тогда нам и впрямь придётся столкнуться с возможностью того, что наша культурная традиция рассыплется в прах. Эта традиция в основном покоится на передаче не некоего знания, но некоторых человеческих качеств. Если грядущие поколения не увидят больше этих черт, пятитысячелетняя культура будет разрушена, даже если знания по-прежнему будут передаваться и развиваться». Позволю себе обратить ваше внимание на то, что Эрих Фромм видит главной задачей системы образования не передачу знаний, как все мы издавна привыкли думать, а передачу человеческих качеств, – тех самых человеческих качеств, которые, по мнению Аурелиу Печчеи, только и могут спасти нашу цивилизацию.

Если в школьном обучении изучение сведений из разных наук должно быть подчинено изучению искусства жизни, то и школьный учитель должен быть не только и не столько «предметником» – историком или математиком, сколько Учителем жизни, человеком выдающихся духовных качеств. Это заставляет переосмысливать всю существующую систему подготовки учителей, но какой бы совершенной мы её ни задумали, она не сможет в короткие (и даже в самые долгие) сроки обеспечить бесчисленные школы миллионами столь неординарных наставников. Однако в ХХI веке это проблема решаемая. Я уже говорил о необходимости подготовки под эгидой государственных институций видеокурсов, учебников и учебных пособий для университетов. Государства, правительства, международные и надгосударственные институты с ещё большей ответственностью и активностью должны озаботиться подготовкой всего этого для школ. Сегодня это под силу тесно сотрудничающим группам государств во всех регионах мира. И когда школьникам о политике будут рассказывать с экрана школьной доски или персонального ноутбука Уинстон Черчилль, Нельсон Мандела и Михаил Горбачёв, об экономике – Конрад Аденауэр, Ли Куан Ю и Джозеф Стиглиц, а также и многие-многие другие, для кого политика или экономика была делом всей жизни, то это будут уроки не только политики или экономики – это будут уроки житейской мудрости.

Конечно же, бессмысленно требовать, чтобы каждый школьный учитель был выдающейся личностью, но личностью человечной и высокоразвитой он должен быть: он должен знать практически все школьные предметы и хорошо понимать связи между ними; он должен уметь связывать материал разных наук с понятными ученику проблемами жизни, превращая сведения в знания; он должен быть высоким моральным авторитетом для своих учеников, чтобы при необходимости быть для них психоаналитиком и исповедником. Он должен быть не просто школьным служащим – он должен быть Учителем жизни. Такие всегда были, их немало и сейчас, но школа всегда отторгала их как инородное для себя тело. Пересмотрите давний американский фильм Питера Уира «Общество мёртвых поэтов» (1989), получивший Оскара за лучший сценарий, – вы вспомните, как это бывает.

На подготовке такого учителя, на создании условий для его работы и постоянного совершенствования, на достойной оплате его труда экономить нельзя. Настоящий учитель закладывает основы всей будущей жизни учеников, а жизнь – это высшая ценность. Вот почему учитель – это самая важная профессия из всех существующих. Там, где это лучше понимают, – там уже сегодня лучше живут.

Наконец, нужно сказать ещё об одном этапе обучения и ещё одной важной проблеме системы образования. Суть и этой проблемы ясно объяснил Эрих Фромм: «То, что мы в первую очередь стремимся сделать наших граждан полезными для участия в социальном механизме, а не заботимся об их человеческом развитии, подтверждается и тем, что мы считаем процесс образования необходимым только до 14 или 18 лет или в крайнем случае до 20 лет с небольшим. Почему общество должно чувствовать себя ответственным только за образование детей, а не всех взрослых всех возрастов? И в самом деле, как довольно убедительно показал Элвин Джонсон, возраст от 6 до 18 лет – вовсе не самый подходящий для обучения, как это принято считать. Это, конечно, самый лучший возраст для обучения чтению, письму, арифметике и языкам, однако нет сомнения в том, что понимание истории, философии, религии, литературы, психологии и других наук в столь раннем возрасте ограничено, и даже к 20 годам, т. е. когда эти науки изучаются в колледже, этот возраст не является совершенным. В большинстве случаев человеку для истинного понимания различных проблем в этих областях нужно гораздо больше жизненного опыта, чем имеет студент колледжа. Для многих возраст от 30 до 40 лет гораздо больше подходит для учёбы (скорее, в смысле понимания, нежели запоминания), чем школьный возраст или возраст обучения в колледже; и в большинстве случаев в более позднем возрасте повышается интерес к этим наукам. Именно в этом возрасте человек должен быть свободен в желании изменить род своей деятельности, а для этого он должен иметь возможность учиться; сегодня же подобную возможность имеют только молодые люди» («Здоровое общество»).