Олег Цендровский - Между Ницше и Буддой [счастье, творчество и смысл жизни]

Познание и память есть универсальные свойства всего живого, и будет трудно проиллюстрировать это лучше, чем удивительными способностями physarum polycephalum . Этот простейший одноклеточный организм, относящийся к слизевикам, совершенно лишён какой бы то ни было нервной системы и тем не менее обладает развитой нервной деятельностью. Как показали многочисленные исследования, он способен к обучению и обладает поразительно точной пространственной и даже временной памятью. Слизевик перемещается незатейливым, но эффективным способом: клетка меняет форму, выбрасывая в сторону специальные отростки – псевдоподии, а затем постепенно, час за часом, подтягивает основную массу, зацепившись ими за поверхность.

Если поместить physarum polycephalum в лабиринт, где в двух местах расположена еда (овсяные хлопья), то сперва он начнёт прорастать хаотично и случайно, пока наконец не набредет на вожделенное лакомство. Однако, если затем поместить его в точно такой же лабиринт, он по памяти начнёт выбрасывать отростки к тем точкам, где располагалась еда до этого, и установит наикратчайший путь для соединения обеих точек псевдоподиями[28].

Еще более поразительный результат был получен в 2010 году. В хитроумном эксперименте ученые воссоздали географическую модель Японии и разместили слизевика в точке, где находится Токио[29]. Затем они разложили овсяные хлопья так, чтобы расположение излюбленного деликатеса physarum polycephalum соответствовало местоположению городов вокруг японской столицы. За 26 часов он проложил своими псевдоподиями практически идеально выверенные маршруты между этими точками, да так, что они повторили карту японских железных дорог – одну из самых эффективных систем во всем мире. То, что первоклассные японские инженеры создавали в течение тысяч кропотливых часов, одноклеточный организм без нервной системы выполнил чуть более чем за сутки.

Осуществляющие познание когнитивные способности есть главный инструмент обеспечения выживания и развития любого существа на Земле. Они есть у всех, от одноклеточного physarum polycephalum до нас с вами, и одинаковы по своим фундаментальным принципам и функциям. Познание для живого организма – это единственное окошко в реальность, связь с ней, и от его качества зависит успешность всякой предпринимаемой задачи, будь то поиск псевдоподиями овсянки в лабиринте или что-то значительно более сложное.

Когда мы пытаемся определить действительную роль познавательных процессов, легко, однако, поддаться соблазну назвать эту важнейшую способность высшей ценностью. Строго говоря, это означает ее недооценить, поскольку само суждение подобного рода становится возможным лишь благодаря ей. Познание представляет собой инстанцию максимально доступной нам ясности, то, что превосходит всякие ценности, стоит над любой иерархией, создавая все вышеназванное. Оно расставляет приоритеты, определяет шаги, формулирует стратегии, вносит коррективы – из него некогда родились все известные нам ориентиры и продолжают возникать новые. Эталонную ценностную систему индивида можно изобразить как пирамиду, в которой отдельные элементы, задачи и цели подпирают друг друга, находясь в гармоническом единстве и образуя связную систему. Над ней же, но вовсе не являясь ее частью, пребывает наша способность к видению – та единственная сила, что способна управлять ее трансформациями, обновлять и корректировать нашу картину мира и жизненный план.

Условия жизни постоянно меняются, а знание никогда не может рассчитывать на совершенство, ибо не способно вместить информационную полноту мира. У этих двух обстоятельств есть необходимое следствие: процесс познания должен осуществляться непрерывно и в темпе, опережающем перемены. Отставание от потока трансформаций равносильно регрессу и представляет опасность, а неумение его хотя бы немного обогнать – закрывает пути для развития.

Естественные особенности нашего мозга усложняют для нас эту задачу в силу следующего механизма. В первые несколько лет жизни в человеческом мозге обнаруживается максимальное число связей между нервными клетками. Это делает его чрезвычайно восприимчивым к обучению, но очень сильно понижает эффективность работы. Для сигналов нет четких и экономных путей движения, они постоянно блуждают то тут, то там, как в лабиринте с триллионами ходов. С течением времени и по ходу обучения в этом ветвистом дереве нервных связей отмирает все больше и больше веточек. И это хорошо, поскольку за счет их сокращения «шума» в мозге становится меньше: электрические заряды и в том числе мыслительные процессы двигаются по дорожкам, которые доказали свою полезность. Они реже сворачивают в ложные переулки и идут туда, куда нужно.

Вопреки распространенному журналистскому заблуждению, не нужно потому повышать активность своего мозга с нескольких процентов до десятков и тем более 100 %. Это вызовет эффекты от эпилептического припадка с отмиранием нейронов и состояния приема мощной дозы психоделиков до быстрой смерти при дальнейшем повышении мощности. Лучше всего функционирует тот мозг, в котором для задач мышления активно работают именно несколько процентов и в котором сигнал бежит не по многим веточкам, а по сравнительно малому числу нужных.

Творчество, мысль, развитие требуют ювелирной сосредоточенности, и при любом значительном расширении активации тотчас теряют запал или останавливаются вообще. Снижение числа нейронных связей с возрастом – это очень хорошо, но до определенных пределов, после которых проявляются побочные эффекты. Двигаясь по проторенным дорожкам, ленивые сигналы и несомые ими мысли закрываются для нового. Они должны время от времени экспериментировать, неожиданно и спонтанно сворачивать на поворотах – как раз так происходит обучение, обретаются гениальные догадки, прозрения, инсайты.

С возрастом человек хуже и с меньшей охотой учится в силу этого изначально благого процесса сокращения нервных связей. Он уже выработал для себя арсенал привычек, мыслей, чувств, целей и желаний, и теперь они гоняются по мозгу кругами, впуская все меньше новых гостей. Формируется «туннельное зрение» с узким горизонтом восприятия и понижается нейропластичность , то есть мера способности мозга к адаптации и развитию. Деятельность духа становится более шаблонной, серой, скучной, притуплённой и довольно скоро познание теряет адекватность. Оно начинает отставать и прекращает подлинное прогрессивное движение.