Радж Рагунатан - Грусть пятого размера. Почему мы несчастны и как это исправить

Этот фильм основан на преобладавшем в начале XX века убеждении, что невзгоды детям только на пользу. Это воззрение превалировало особенно среди психологов-бихевиористов. Они считали, что проявлять любовь и привязанность к младенцам, обнимая, целуя или держа их на руках, значит растить их слабыми, ленивыми и чрезмерно зависимыми. Теперь мы знаем, что бихевиористы были не правы. Чтобы вырасти здоровыми взрослыми, любовь и поддержка нужны детям не меньше, чем пища. Разумеется, большинство родителей (за исключением героев плохих фильмов) знают это интуитивно, но у этой теории было мало научной поддержки, пока Гарри Харлоу, только-только получивший докторский диплом Стэнфордского университета, не стал членом профессорско-преподавательского состава Висконсинского университета в 1930 году.

Харлоу не стремился доказать, что любовь и поддержка так же важны для людей, как пища. Он собирался доказать, что живые существа не являются машинами, которыми выставляли их бихевиористы. Но эту историю можно рассказать в другой раз. Чтобы проверить свою гипотезу насчет любви, Харлоу нужны были обезьяны, а в 1940-х годах в Соединенных Штатах достать их было нелегко. Поэтому Харлоу сделал то, чего до него никто никогда не делал: он стал выращивать собственных обезьян, позволив взрослым приматам в своей лаборатории спариваться друг с другом. Для того чтобы вырастить здоровое потомство, он вскоре после рождения отделял малышей от матерей. Их помещали в отдельные клетки, чтобы предотвратить распространение болезней. То есть, как ни иронично, с целью вырастить здоровых обезьян Харлоу отказывал малышам в возможности обнимать своих матерей и сидеть у них на руках.

Как вы можете догадаться, в противоположность тому, что ожидали получить Харлоу и его группа, лабораторные обезьяны выросли психологически ущербными. Здоровые обезьяны, когда их сажают в одну клетку, интересуются друг другом и вскоре начинают играть – практически так же, как делают здоровые человеческие дети. Далее, проведя некоторое время вместе, они формируют узы друг с другом и сопротивляются попыткам разлучить их. Но обезьяны, выращенные в лаборатории Харлоу, были другими. Посаженные в одну клетку, они либо не интересовались другими, либо проявляли открытую враждебность. Особенно они не желали, чтобы их касались другие обезьяны или исследователи; если кто-то подходил к ним слишком близко, они становились настолько агрессивными, что могли нанести физический ущерб. Кроме того, многие обезьяны наносили раны самим себе, грызя собственные конечности. Некоторые из них непрерывно раскачивались и смотрели в пустоту ничего не выражавшим взглядом. Впоследствии Рене Шпиц, исследователь, работавший с осиротевшими человеческими детьми, обнаружил, что младенцы, лишенные любви и ласки, демонстрируют сходные симптомы.

Поначалу Харлоу и его команда не осознавали, что воспитывают психически нездоровых обезьян. Чтобы обратить на это внимание, понадобился взгляд постороннего – Джона Боулби, британского психоаналитика. Но как только Харлоу услышал это предположение от Боулби, он начал исследовать ту роль, которую любовь играет в развитии и росте обезьян.

В одном из своих самых известных экспериментов Харлоу и его группа напрямую сопоставляли потребность в любви и заботе с потребностью в пище. Группу маленьких резусов отделили от матерей вскоре после рождения. Затем по одной поместили в клетки с двумя неодушевленными фигурами примерно такого же размера, как взрослая обезьяна. Фигуры должны были играть роль «суррогатных матерей» и были снабжены условными ртом, глазами и телом. Однако в то время как одна из этих «суррогатных матерей» была обтянута поролоном и тканью, которые делали ее мягкой и уютной, другая была изготовлена из проволочной сетки и на ощупь была твердой и жесткой.

Чтобы сравнить важность любви и пищи, Харлоу и его студенты придумали хитрый трюк. Для половины маленьких обезьян они помещали источник пищи (бутылочку с молоком) в тело проволочной фигуры, для другой – в тело мягкой фигуры. Харлоу выдвинул гипотезу о том, что потребность в контактном комфорте – желание обниматься с мягкой и «заботливой» фигурой – является такой же глубоко укорененной потребностью, как и потребность в пище. Исходя из этого, он предсказал, что маленькие обезьяны будут проводить значительное время с фигурой из поролона и ткани, даже если в ней не будет бутылочки с молоком . (Бихевиористы, напротив, утверждали бы, что обезьянки будут проводить все время с той фигурой, которая дает молоко, даже если это проволочная фигура, потому что она является носителем вознаграждающего стимула – молока.)

Результаты доказали правоту Харлоу. Но даже он не мог в полной мере осознать, насколько сильна потребность в любви и заботе у маленьких обезьян. Когда бутылочку с молоком помещали в проволочную фигуру, маленькие обезьянки тратили на нее ровно столько времени, сколько требовалось, чтобы получить необходимое питание, а все остальное время проводили с мягкой суррогатной матерью. За типичный 24-часовой период малыши проводили с проволочной фигурой никак не больше одного часа, и все это время тратилось на высасывание молока из бутылочки; напротив, с мягкой фигурой они проводили около восемнадцати часов. (Остальное время, остававшееся от 24-часового периода, они проводили в других местах клетки.) А когда молочная бутылочка помещалась в фигуре из поролона и ткани, малыши не уделяли проволочной фигуре вообще никакого времени. Таким образом, в противоположность гипотезе, которую выдвигали бихевиористы (что привязанность младенца к матери развивается исключительно потому, что она является источником пищи), открытия Харлоу показали, что привязанность в большей степени основана на потребности в любви и заботе, чем на потребности в пище.

В ходе следующих экспериментов Харлоу и его команда обеспечили дополнительные доказательства в поддержку своей теории. В одном эксперименте маленьких обезьян подвергали воздействию угрожающего объекта, который издавал громкий стук и напоминал агрессивную взрослую обезьяну. Когда этот объект помещали в клетку, маленькие обезьяны, естественно напуганные, всегда старались прижаться к мягкой фигуре. В другом эксперименте Харлоу и его команда обнаружили, что молодые обезьяны, которые росли с настоящими матерями и товарищами по играм, впоследствии легко учились играть и общаться с другими молодыми обезьянами. Те обезьяны, которые росли с «матерями» из поролона и ткани, отставали в развитии, но догоняли сверстников в социальном плане примерно спустя год. Напротив, обезьяны, у которых были проволочные «матери», вырастали социально некомпетентными, а во взрослом возрасте часто не добивались успеха в спаривании. Более того, те необщительные взрослые самки, которые все же рожали потомство, пренебрегали детенышами, что указывало, что способность обезьян к любви и заботе зависела от того, получали ли они сами в младенчестве достаточно любви и заботы.