Нектарий Морозов - Таинство длиною в жизнь. Как найти свою любовь и семейное счастье

Еще говорят: для любви не названа цена. Иногда для человека любовь становится настолько ценной, что он готов ради нее пойти на обман, способен предать, разрушить уже существующую семью, свою или чужую. Любовь ли это чувство, заставляющее причинять другим боль и страдание? Может такое быть, что дело в искажении природы человека, а любовь он испытывает подлинную? Я скажу так: любовь делает человека лучше, чище, добрее, светлее, милосерднее. И, естественно, ближе к Богу, ведь Бог есть любовь и источник любви. Может ли любовь заставить совершать подлости и жестокие поступки? Нет. Зависимость может, любовь — нет.

Некоторые люди за «свое» готовы убить или умереть. Но и это с любовью не имеет ничего общего. Любовь может подвигнуть человека пожертвовать собой, от чего-то важного отказаться, но не может заставить быть жестоким. Это в животном мире самец, повинуясь инстинкту, ради своей самки кого-то рвет на части. А человек, совершая такое, утрачивает смысл своего существования.

Вспомним снова удивительный образ круга, который приводит авва Дорофей: по мере того как человек приближается к центру круга — к Богу, он приближается к ближнему. Если же, напротив, происходит отдаление, то это не любовь. Это другое чувство. Вообще любовь — это чудо, и оно возможно благодаря тому, что у него есть источник — Господь. Поэтому любовь как таковая не может нести в себе зла, не может нести в себе ничего темного, дурного.

Бывает, что у человека от рождения выстроена определенная система ценностей, и он живет сообразно ей. Но если любовь входит в жизнь, он меняется. Человек — удивительное существо, сотворенное Богом по Своему образу и подобию. Никакая система ценностей не перебьет того, что Господь вложил в него изначально, вдохнул вместе с дыханием жизни. Это может ожить в человеке в любое мгновение, вопреки тому, чему его учили на протяжении многих десятилетий. Потому что образ и подобие Божие в каждом из нас сильнее всего, они — над всем.

Иммануил Кант признавался, что его поражают две вещи: звездное небо над головой и нравственный закон в человеке. Замечу, он говорил не о христианах. И апостол Павел писал, что язычники творят добро, потому что оно заключено глубоко в их сердцах. Язычник, человек с иной системой ценностей, может не понимать добро так совершенно, как христианин, но это не значит, что добра в нем совсем нет. Часто в дискуссиях об этом оппоненты вспоминают про африканские племена, где принят каннибализм. Для представителя такого племени съесть себе подобного не является нарушением нравственного закона, никаких мук совести он от этого не испытывает. Но здесь мы как раз имеем дело с фактическим превращением человека в животного. Если ребенка поместить среди зверей, он вырастет им подобным, в какой-то момент просто перестанет развиваться. Однако это патология, поэтому подобные примеры грешат лукавством. Африканские племена очень малочисленны, зоны их локации крайне ограничены, людей-маугли известны единицы, а значит, мы не можем рассматривать их образ жизни как широко распространенную норму. Это не базовое проявление, на которое можно всерьез опираться или хотя бы апеллировать к нему. Мы говорим о людях, не находящихся в патологическом состоянии.

Есть немало примеров, когда выходцы из неблагополучной или даже криминальной среды менялись, полюбив. Они теряли способность творить то зло, которое прежде воспринимали как нечто естественное. А те, кто не переживал подобного изменения, в какой-то момент понимали, что их чувства и эмоции — вовсе не любовь, а ощущение кого-то «своим собственным».

Очень трудно описать любовь словами, дать ей какое-то конкретное, раз и навсегда заученное определение. Тем не менее люди все равно пытаются для себя ее как-то определить, с чем-то сверить, проверить себя. Мне рассказывали такой пример. К священнику обратилась пара за благословением на брак. Он спросил, любят ли они друг друга. Юноша и девушка подтвердили. Священник возразил: «Тогда пусть каждый из вас ответит на следующий вопрос: а если завтра мой избранник окажется безпомощным инвалидом, я и тогда захочу быть с ним?» Вопрос законный, разумный. Однако мне кажется, что главной проверкой является сама жизнь. Мы часто даем ответы необдуманные, легковесные, и наши последующие поступки их не подтверждают. Молодые люди, которым был задан непростой вопрос, могли, подумав, дать ответ. Но кто гарантирует, что они действительно понимают, о чем идет речь? Человек не имеет подобного опыта, поскольку никогда не ухаживал за лежачим больным, не выносил судно, не кормил с ложечки, не перекладывал прикованного к постели с места на место. И любой, пока реальным образом не столкнется со всем этим, не узнает, готов он к такому подвигу или нет.

Каждый как живет, так и любит. Невозможно любовь отделить от жизни, вырастить ее на какой-то иной почве. Если ты хочешь быть человеком в подлинном смысле этого слова, стремишься к тому, чтобы реализовать все, что вложил в тебя Господь, то твоя любовь действительно будет сильной, глубокой и, по большому счету, непобедимой. А если ты живешь абы как, безцельно, бездумно и безответственно, то откуда взяться любви?! Есть земля, питательная среда, корни — вырастет удивительное растение. В противном случае чахлый росток увянет, засохнет, и не будет его.

И самое главное — насколько ты даешь возможность в своей жизни действовать Богу, позволяешь Ему менять, преображать себя. Человек не находится в статичном положении, он либо уходит вниз в землю, либо растет в небо, вместе с этим меняется его любовь. Она тоже становится либо приземленной, либо небесной — вырастает во всю свою полноту, становится тем чудом, которым является по существу.

Еще один вопрос, который звучит достаточно часто: может ли любовь умереть? Я убежден, что любовь не умирает сама, но душа человека иногда утрачивает способность любить. Вернемся к образу дерева — оно засыхает, если перестает получать необходимую влагу и питательные вещества из земли, если меняется климат. Любовь — то дерево, которое вырастает на почве человеческого сердца. Если человек не убивает свою душу, не калечит ее, то и любовь не умирает. Она жива настолько, насколько живы мы.

Несет ли человек ответственность за свою любовь? Скажу так: человек несет ответственность за любовь обоюдную, а за свои односторонние чувства — нет, не несет. Это очень интересный момент: каждый из двух любящих несет ответственность за их обоюдную любовь на сто процентов. Не на пятьдесят — на сто. Только тогда получается то, что должно быть.

Христианство и Церковь часто упрекают в недемократичности и даже дремучести. Одним из оснований для подобных обвинений служит призыв отказаться от добрачной близости. То, что веками считалось нормой, в настоящее время признается по меньшей мере странным или невозможным. Так что такое целомудрие до брака — пережитки Средневековья? Насущная необходимость? Или долг любви к Богу? Возможно ли в полной мере следовать этому и не потерять свою вторую половинку? Познать и узнать друг друга — в чем разница?