Ева Иллуз - Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

Однако признание также играет роль в создании онтологической нестабильности. Потребность в том, что Марион называет «подтверждением» [325] Марион Ж.-Л. Эротический феномен. Chicago: University of Chicago Press, 2007 [2003] [ Marion J.-L. The Erotic Phenomenon. Chicago: University of Chicago Press, 2007 [2003]]. , приобретает особую пронзительность и остроту, когда условия для обеспечения признания являются одновременно неясными и легко разрушаемыми. Действительно, современная культурная одержимость чувством собственной значимости есть не что иное, как проявление трудности, которую испытывает личность в поисках якорей онтологической безопасности и признания.

Переход от ухаживаний прошлого к современным — это переход от публично разделяемых смыслов и ритуалов, когда мужчина и женщина принадлежали к общему социальному миру, к частным отношениям, в которых личность другого оценивается в соответствии с многочисленными и изменчивыми критериями, такими как физическая привлекательность, эмоциональное притяжение, «совместимость» вкусов и психологический склад. Другими словами, изменения, претерпеваемые любовью в эпоху модернизма, связаны с преобразованием самих инструментов оценки, от которых зависит признание, т. е. с их утонченностью (насколько детально они разработаны) и их индивидуализацией. Социальный класс и даже репутация принадлежат миру, где критерии установления ценности известны, публично выполняются и выставлены на всеобщее обсуждение. Статус, ценность и репутация устанавливаются и разделяются публично, т. е. объективно. Из-за того, что социальная значимость стала перформативной, т. е. из-за того, что она должна обсуждаться с точки зрения индивидуальных вкусов, и из-за индивидуализации критериев ценности, личность сталкивается с новыми формами неуверенности. Индивидуализация является источником неуверенности, поскольку критерии оценки окружающих утрачивают объективность, т. е. прекращают подвергаться рассмотрению нескольких социальных субъектов, разделяющих одни и те же социальные кодексы. Напротив, они становятся результатом частной и субъективной динамики вкуса.

Например, «сексапильность» и «желанность», хотя и следуют канонам общественных представлений о красоте, всецело подчинены индивидуализированной и, следовательно, относительно непредсказуемой динамике вкуса. «Желанность» как главный критерий выбора партнера значительно усложняет динамику признания. Это создает неуверенность, связанную с тем, что, становясь индивидуализированной, желанность подразумевает, что мужчины и женщины практически не имеют возможности предсказать, привлекут ли они потенциального партнера и исполнят ли его или ее желание. Несмотря на то что существуют культурные модели и прототипы привлекательности, «желанность» зависит от высоко индивидуализированной динамики вкуса и психологической совместимости и, таким образом, непредсказуема. Эти критерии желанности более размыты, поскольку они более изысканны (т. е. гораздо более специфичны) и более субъективны (зависят от уникального идиосинкразического психологического склада человека, совершающего выбор).

В современных романтических отношениях признание является одновременно и ключевым, и комплексным потому, что ценность здесь устанавливается перформативно, потому что этот процесс стал очень индивидуализированным и из-за последующего умножения и, соответственно, непредсказуемости критериев выбора партнера. Это, в свою очередь, делает любовь территорией поистине онтологической уязвимости и неуверенности и в то же самое время одной из главных площадок для обретения признания (и притязания на него).

Возьмем, к примеру, Дэниела, весьма успешного 50-летнего мужчину, с которым мы познакомились в главе 3. Несмотря на то, что он излучает изрядную уверенность в себе, Дэниел заявляет:

Любовь — великая вещь, но очень трудная. Однако трудность не имеет отношения к страданию, скорее это нечто магическое. Трудно также и от того, что нет уверенности. Никогда нельзя быть уверенным. Отношения не контракт. [Трудность] постоянно возникает тогда, когда я теряю уверенность в том, что любовь, которую я получаю, именно та, которую я хочу.

Корр.: Что может дать вам подобное ощущение?

Дэниел: Несоответствующие знаки. Знаки, указывающие на то, что меня не любят. Например, я получил от нее SMS, в котором она беспокоилась обо мне. Это меня очень обрадовало. Затем я отправил ей SMS с просьбой рассказать мне о своих планах. Она написала: «Ок». А вечером я получил от нее такое сообщение: «У меня гости. Поговорим завтра. Спокойной ночи!». И это выбило меня из колеи. Я проанализировал каждое слово, пытаясь вникнуть в смысл… Такие вещи могут даже заставить меня заплакать, никогда не оставляют равнодушным.

Несмотря на привлекательность и профессиональный успех этого человека, его чувство собственного достоинства оказывается под угрозой, когда партнерша не признает его должным образом, поскольку в его представлении любовь — это непрерывный поток знаков и сигналов, которые должны поддерживать ценность личности. Признаваться в любви следует постоянно. Иначе говоря, признание не дается раз и навсегда, скорее это сложная, полная символов работа, которую следует поддерживать с помощью повторяющихся ритуалов, работа, которая может угрожать личности и подавлять ее, если она не выполняется должным образом.

В книге, посвященной робким одиноким людям, автор с психологической точки зрения описывает переживания, которые на самом деле являются социологическими:

По опыту, полученному в бытность мою психологом в Нью-Йорке, я знаю, что свидания являются общей проблемой, вызывающей застенчивость среди одиноких мужчин и женщин всех возрастов. Многие мои клиенты рассказывают мне, что в поисках спутника жизни их часто мучает такое сильное чувство страха, неприятия и собственной ничтожности, что они хватаются за любой предлог, лишь бы остаться дома … Около десяти лет назад я стала замечать, что клиент за клиентом жалуются на то, что чувствуют себя социально несостоятельными, незаметными для других и испытывают страх — особенно во время свидания и в социальных ситуациях [326] Якобсон Б., Гордон С. Дж. Застенчивый холостяк: Смелое руководство по свиданиям для менее смелых. Emmaus, PA: Rodale, 2004. С. 4–5 [ Jacobson B., Gordon S. J. The Shy Single: A Bold Guide to Dating for the Less-Than-Bold Dater. Emmaus, PA: Rodale, 2004. P. 4–5]. (курсив мой. — Автор ).

Именно потому, что ценность не известна заранее, и потому, что она порождается перформативно, т. е. даруется в процессе романтического взаимодействия, эти романтические взаимодействия вызывают острую тревогу, ведь на карту поставлено представление о личности и, следовательно, ее ценность. Таким образом, чувство собственной незаметности этих клиентов, или, говоря более распространенным языком, «страх быть отвергнутым», является, прежде всего, страхом перед тем, что Хоннет называет «социальной незаметностью», состоянием, в котором человек чувствует себя социально недостойным. Как предполагает Хоннет, социальная незаметность может осуществляться с помощью едва различимых, неявных форм унижений. Выражение лица, глаз, улыбка составляют элементарный механизм социальной заметности и элементарную форму социального признания [327] Хоннет A. Невидимость: к эпистемологии признания. Frankfurt: Suhrkamp, 2003. С. 10–27 [ Honneth A. Unsichtbarkeit: zur Epistemologie von Anerkennung / in Unsichtbarkeit: Stationen einer Theorie der Intersubjekvität. Frankfurt: Suhrkamp, 2003. P. 10–27]. . Эта социальная незаметность угрожает личности в романтических отношениях именно потому, что знаки признания обещают обеспечить полноценное социальное существование. «На этом первом этапе [ухаживания] застенчивые одиночки чувствуют себя подавленными… страхом быть отвергнутым и собственной неуверенностью. Они просто не могут сделать первый шаг — поздороваться, посмотреть в глаза, пригласить кого-нибудь в кафе или предложить близость» [328] Якобсон Б., Гордон С. Дж. Застенчивый холостяк: Смелое руководство по свиданиям для менее смелых. Emmaus, PA: Rodale, 2004. С. 15 [ Jacobson B., Gordon S. J. The Shy Single: A Bold Guide to Dating for the Less-Than-Bold Dater. Emmaus, PA: Rodale, 2004. P. 15]. . Этот широко обсуждаемый «страх быть отвергнутым» является, таким образом, социальным страхом, вызванным тем фактом, что социальная значимость устанавливается исключительно благодаря признанию, дарованному окружающими. Застенчивые одиночки чаще других представляют собой угрозу социальному определению собственного существования. Они как одержимые критикуют себя за ошибки — реальные или воображаемые. Такого рода наказание невольно делает личность слабой и снижает самооценку [329] Якобсон Б., Гордон С. Дж. Застенчивый холостяк: Смелое руководство по свиданиям для менее смелых. Emmaus, PA: Rodale, 2004. С. 17. . Эта самокритика существенно отличается от рассмотренных выше стратегий самоуничижения XIX в.: она не заключается в проявлении характера, основанного на (приблизительном) представлении о собственной ценности и об идеале, к которому следует стремиться. Скорее, она отражает то, что мы можем назвать «концептуальной (умозрительной) неуверенностью в себе», или неопределенностью в отношении самовосприятия и критериев для его создания. Концептуальная неуверенность связана, главным образом, с тем фактом, что критерии индивидуальности и идеала характера стали неясными, а также с тем, что социальные отношения страдают от неопределенности, касающейся социальной ценности человека и критериев ее установления. Концептуальная неуверенность противоположна самоуничижению, о котором говорилось выше: такое самоуничижение было четко прописано и ритуально выполнялось, а не скрывалось; оно не угрожало идеалу личности и даже воплощало его, оно требовало ритуальных подтверждений от партнера и, таким образом, создавало связь, и, наконец, оно представляло собой неявную ссылку на нравственные идеалы, известные обеим сторонам.