Ева Иллуз - Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

Страх быть отвергнутым — это опасность, постоянно угрожающая отношениям, поскольку под угрозой находится вся система самооценки. Позвольте мне привести несколько примеров. В письме к своему брату Тео Ван Гог описывает, как его любовь была отвергнута Ки, его кузиной.

Жизнь стала мне очень дорога, и я очень рад, что люблю. Моя жизнь и моя любовь — единое целое. «Но тебе же сказали — „нет, никогда, никогда“», — скажешь ты. А мой ответ таков: «Старина, сейчас я смотрю на это „нет, никогда, никогда“ как на глыбу льда, которую я прижимаю к сердцу, чтобы ее растопить» [330] Ван Гог В. Полное собрание писем. NY: New York Graphic Society, 1959. С. 254 [ Van Gogh V. Complete Letters. New York: New York Graphic Society, 1959. P. 254]. .

Здесь быть отвергнутым явно не воспринимается как угроза статусу или чувству собственного достоинства. Это еще одна возможность для человека проявить и подтвердить свою способность растопить лед отказа. Сравните это с ситуацией 40-летней лесбиянки, с которой она столкнулась в новых отношениях. Вот что она рассказала в интервью:

У нас были удивительные выходные, я познакомилась с ее друзьями и семьей, а потом у нас был потрясающий секс, а на следующий день она мне говорит: «Может, ты придешь только на два часа сегодня вечером или давай лучше увидимся завтра». Это вызвало у меня такую злость и возмущение! И знаете, даже сейчас, когда я с вами разговариваю, меня переполняет тревога. Я чувствую себя парализованной. Как она могла так поступить со мной?

Эта женщина охвачена острым чувством мучительного беспокойства, поскольку просьба ее любовницы встретиться «только» на два часа сводится к ощущению «социального уничтожения». Кэтрин Таунсенд, обозреватель «Индепендент» (Independent) в автобиографических мемуарах рассказывает о своем разрыве с парнем. Расставание принесло ей такую мучительную боль, что она стала членом клуба анонимных сексоголиков. На собраниях она представляется следующим образом:

Меня зовут Кэтрин, и я зависима от любви… До сих пор я не могу понять, почему это произошло в моих последних отношениях. Но я думаю это потому, что я стремилась быть хорошей, чтобы стать Единственной для него. Думаю, я хотела доказать на подсознательном уровне, что я достаточно хороша для того, чтобы кто-нибудь женился на мне . Поэтому я отчаянно пыталась удержать моего бывшего любой ценой [331] Таунсенд К. Нарушение правил: Откровения плохой девчонки. London: John Murray, 2009. С. 283 [ Townsend С. Breaking the Rules: Confessions of a Bad Girl. London: John Murray, 2009. P. 283]. (курсив мой. — Автор ).

Совершенно очевидно, что ее страдания связаны с чувством собственного достоинства, которое может быть сформировано или уничтожено любовью. Или вот еще цитата другого нашего современника, Джонатана Франзена:

Большим риском здесь [в любви], конечно, является отказ. Мы вполне можем справиться с тем, что, порой, нас не любят, поскольку существует бесконечно большое количество потенциальных поклонников. Но открыть кому-нибудь свою душу, а не только показать симпатичную внешность, и потом получить отказ может быть катастрофически больно. Перспектива боли в целом, боли от потери, от разрыва, от смерти — вот, что убеждает нас избегать любви и пребывать в безопасности в мире симпатий [332] Франзен Дж. Любовь — удел трусов. Выбери то, что причиняет боль // New York Times. May 28, 2011 [ Franzen J. Liking Is for Cowards. Go for What Hurts // New York Times. May 28, 2011]. .

В одном из гламурных блогов в интернете женщина рассказывает о том, что после расставания с любимым ее сердце было разбито и потребовались месяцы (если не годы), чтобы полностью его забыть. Друзья помогли ей преодолеть горе, называли « потрясающей , кормили ее шоколадом и смотрели с ней бесконечные дурацкие фильмы» [333] http://www.glamour.com/sex-love-life/blogs/smitten/2009/02/the-onething-not-to-say-to-a.html (дата последнего обращения: 10.10.2011). . Реакция ее друзей типична, поскольку практически все осознают, что разрыв романтических отношений угрожает основному чувству значимости и принципам онтологической безопасности. Эти выводы подтверждаются исследованиями, проведенными двумя социологами, цитируемыми в колонке «Современная любовь» в Нью-Йорк Таймс: «Для женщин имеет большое значение, состоят они в отношениях или нет, и неважно, насколько эти отношения ужасны. Жаль, но это так», — признается Мисс Саймон [исследователь]. «Несмотря на значительные социальные перемены, произошедшие в этой области, самооценка женщин все еще связана с наличием мужчины. И это прискорбно» [334] Пол П. Юношеские стенания: любовь причиняет боль // New York Times. July 22, 2010 [ Paul P. A Young Man’s Lament: Love Hurts // New York Times. July 22, 2010]. .

Есть лишь одно возражение к этому последнему утверждению — если самооценка женщин все еще связана с наличием мужчины, то это не потому, что им не удалось избавиться от нежелательного пережитка прошлого, а именно потому, что ощущение собственной ценности женщины в современном обществе зависит от любви. Консультационная литература, касающаяся отношений с противоположным полом, секса и любви, стала необычайно прибыльной именно потому, что заинтересованность в любви, отношениях и сексе стала очень высокой с точки зрения их способности устанавливать социальную значимость и укреплять самоуважение.

Но некоторые возразят, что личность всегда была вовлечена в романтические отношения, в которых любовь была неопределенной и безответной. Конечно, боль и страдание — одни из древнейших сюжетных мотивов в мировой литературе о любви. Разумеется, это так, но для социологов вопрос о том, каким образом личность вовлекается, восхваляется или обесценивается, имеет решающее значение. Я утверждаю, что не только личность иначе воспринималась в романтических взаимоотношениях прошлого, но и само переживание психического страдания отличалось от переживаний в современном обществе. Я бы сказала, что несмотря на то, что боль является одним из самых древних лейтмотивов любви, ее испытывали в четырех различных пересекающихся культурных сферах, ставших чуждыми нашей чувствительности. Этими культурными сферами романтического страдания являются аристократическая, христианская, романтическая и медицинская.

В истории Западной Европы, возможно, первой широко распространенной культурной моделью, поставившей страдание в центр любовных переживаний, была куртуазная любовь [335] В исламской культуре этому мотиву придавалось особое значение, о чем свидетельствует знаменитая история Лейлы и Меджнуна VII в. . В литературе прованских трубадуров страдания, вызванные безответной любовью, очищали душу влюбленного. Само страдание представляло собой источник поэтического вдохновения трубадуров. Благодаря влиянию Платона куртуазная любовь была в высшей степени идеалистической и, таким образом, могла превратить любовь и связанные с ней страдания в благородное переживание. Более того, любовь и страдания облагораживали и влюбленного, и возлюбленного; любовь в этой схеме «делала людей лучше, возвышенней, утонченней, острее чувствующих свою человеческую природу» [336] Сингер И. Природа любви: куртуазность и романтичность. Chicago: University of Chicago Press, 1984. С. 25 [ Singer I. The Nature of Love: Courtly and Romantic. Chicago: University of Chicago Press, 1984. P. 25]. . Ярким примером этого является следующее признание: