Ева Иллуз - Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

1. Объект любви является священным . Гийом де Лоррис, французский ученый, поэт, пик творчества которого пришелся на 1230 г., и автор первого раздела «Романа розы» (Roman de la Rose) , средневековой поэмы, целью которой было научить искусству любви, представляет Даму, возлюбленную, как на пьедестале, как псевдо-божество, которому следует поклоняться. Такая риторика приверженности священному объекту возникла в куртуазной любви XII в., но была она и в XIX в. В письме к своей возлюбленной Эвелине Ханской Бальзак выражает желание поклоняться ей так, как не устроило бы современную эмоциональность: «Как бы мне хотелось провести день у ваших ног, положив голову вам на колени» [383] Любовные письма великих мужчин и женщин / Под ред. У. Дойл. Basingstoke: Pan Macmillan, 2010. С. 76 [Love Letters of Great Men and Women / U. Doyle (ed.). Basingstoke: Pan Macmillan, 2010. P. 76]. .

2. Любовь невозможно оправдать или объяснить . Стрела Купидона — древнейший символ любви, капризное и необоснованное чувство. По словам Гийома де Лорриса, как только стрела пронзила его тело и плоть, он так и не смог больше вынуть ее, как не смог перестать любить Даму своего сердца. Он не мог не любить. Любовь — это сила, подчиняющая себе. Рассмотрим, например, Гумберта Гумберта, впервые увидевшего Лолиту: «Необыкновенно трудно мне выразить с требуемой силой этот взрыв, эту дрожь, этот толчок страстного узнавания» [384] Набоков В. Лолита. NY: Vintage, 1989 [1955]. С. 39 [ Nabokov V. Lolita. New York: Vintage, 1989 [1955]. P. 39]. . Любовь здесь мгновенна, непреодолима, поскольку она рассматривается как акт физического узнавания, который обходит волю.

3 . Такое переживание переполняет эмпирическую реальность любящего . В письме к своей жене Жозефине, написанном в 1796 г., будучи командующим французской армией в Италии, Наполеон писал: «Ни дня я не провел без любви к тебе; не было и ночи без твоих объятий; я не выпил и чашки чая, не проклиная гордость и честолюбие, которые заставляют меня оставаться в стороне от тебя, душа моя» [385] Любовные письма великих мужчин и женщин / Под ред. У. Дойл. Basingstoke: Pan Macmillan, 2010. С. 51 [Love Letters of Great Men and Women / U. Doyle (ed.). Basingstoke: Pan Macmillan, 2010. P. 51]. . Здесь любовь — это эмоция, которая всецело овладевает эмпирической реальностью любящего.

4. Не существует различия между субъектом и объектом чарующей любви . Объект любви нельзя отделить от ее субъекта, поскольку это переживание вовлекает и мобилизует всю личность целиком. Бетховен, писавший своей возлюбленной в 1812 г., выразился лаконично: «Мой ангел, мое все, мое собственное „я“» [386] Там же. С. 57. .

5. Объект любви уникален и несоизмерим . Ромео, увидев Джульетту, заявляет: «Любило ль мое сердце до сих пор?» [387] Шекспир У. Ромео и Джульетта. Акт 1, Сцена 5 [ Shakespeare W. Romeo and Juliet. Act 1, Scene 5]. — подразумевая, что она единственная, кого он любил и будет любить всегда. Уникальность заключается в том, что возлюбленного никем нельзя заменить. Это также означает, что его или ее достоинства или недостатки невозможно измерить или сравнить с качествами других.

6. Любящий человек забывает о своих собственных интересах, что является критерием любви к другому человеку . На самом деле боль является неотъемлемым компонентом переживания безусловной любви и ее восхваления. По словам Феликса, героя Бальзака в романе «Лилия долины» (Le Lys dans la Vallée) (1835 г.): «Отчаянно любить — все равно счастье» [388] Любовные письма великих мужчин и женщин / Под ред. У. Дойл. Basingstoke: Pan Macmillan, 2010. С. 78 [Love Letters of Great Men and Women / U. Doyle (ed.). Basingstoke: Pan Macmillan, 2010. P. 78]. .

Модель любви с первого взгляда — это слабое подобие эталона «чарующей» любви. Любовь с первого взгляда переживается как событие, неожиданно вспыхнувшее в жизни человека; она необъяснима и иррациональна; она возникает при первой встрече и поэтому не основана на накопленном в процессе знакомства когнитивном знании о возлюбленном. Скорее, она обусловлена целостной и интуитивной формой опыта. Она нарушает повседневную жизнь и вызывает глубокое душевное потрясение. Метафоры, используемые для описания этого душевного состояния, часто указывают на силу, которая является подавляющей и побеждающей (жар, магнетизм, гром, электричество). Такая разновидность «чарующей» любви одновременно спонтанна и безусловна, непреодолима и неизменна, уникальна и абсолютна. Этот идеальный тип романтической любви утверждает абсолютную неповторимость объекта любви, невозможность его замены другим, его несоизмеримость, отрицание (или невозможность) подчинения чувств расчету и рациональному знанию, полное подчинение любимому человеку и возможность (по крайней мере, потенциальную) пожертвовать своей жизнью ради него [389] Наглядный пример см.: Цвейг С. Письмо незнакомки. NY: The Viking Press, 1932 [Zweig S. Letter from an Unknown Woman. New York: The Viking Press, 1932]. . Этот псевдорелигиозный взгляд на любовь имел несколько светских культурных вариантов и, возможно, по этой причине, сохраняется на протяжении всей истории [390] В Средние века религиозная риторика часто смешивалась с любовной риторикой, представляя любимого человека как божество, что еще больше укрепляло представление о любви как о всеохватывающем переживании, в процессе которого влюбленный человек стремится слиться с объектом своей любви и даже полностью раствориться в нем. Буржуазный роман XIX в. представлял любовь как главную повествовательную суть семейной (для женщин) и общественной жизни. До некоторой, но вполне определенной степени эта модель присутствует и в современной кинематографической культуре, где Любовь, Секс и Романтические отношения представляют собой наиболее распространенную цель действий и психологических стремлений персонажей и основную сюжетную линию. . Он изменялся со временем, но его основные компоненты — святость, неповторимость, эмпирическая сила, безрассудность, отречение от собственных интересов и отсутствие независимости — остались в литературных моделях, которые захватили власть с распространением грамотности и появлением любовного романа.

Модернизм, однако, ознаменовал глубокое изменение в истории чарующей любви появлением подозрения к ней и отказа ее испытать. Следующий остроумный комментарий знаменитой Кэндис Бушнелл — автора собственной колонки, вдохновившей ее на написание книги «Секс в большом городе», легшего в основу одноименного американского сериала, — лишь одна из многочисленных возможных иллюстраций такого положения дел:

Когда вы в последний раз слышали, как кто-то говорил: «Я люблю тебя!» без привязки к неизбежному (если невысказанному) «как друг». Когда вы в последний раз видели, чтобы двое смотрели друг другу в глаза просто так, неосознанно? Когда вы в последний раз слышали, чтобы кто-то объявил: «Я по-настоящему, безумно влюблен»? Не задумывайтесь, просто подождите до утра понедельника [391] Бушнелл К. Секс в большом городе. NY: Warner Books, 1996. С. 2 [ Bushnell C. Sex and the City. New York: Warner Books, 1996. P. 2]. .