Ева Иллуз - Почему любовь ранит? Социологическое объяснение

Близость, воспринимаемая таким образом, влечет за собой новые способы оценки отношений. В частности, в ней содержатся новые принципы, с помощью которых чувства переосмысливаются с точки зрения их значения, которое можно оценить, измерить и сопоставить. Она предлагает то, что социологи Люк Болтански и Лоран Тевено называли новыми «принципами равноправия», т. е. новые способы оценки действия в соответствии с принципом, который косвенно организует объекты, группируя их вместе с другими, устанавливает различия и присваивает им ценность или классифицирует их [419] Болтански Л., Тевено Л. Критика и обоснование справедливости. Очерки социологии градов. Princeton: Princeton University Press, 2006 [1991]. С. 283 [ Boltanski L., Thévenot L. On Justification: Economies of Worth. Princeton: Princeton University Press, 2006 [1991]. P. 283]. . Справедливость представляет собой новый принцип равноправия в романтических и семейных отношениях, т. е. новую систему измерения, с помощью которой можно оценивать и сравнивать степень вовлеченности партнеров и их чувства. Этот принцип равноправия был сосредоточен на двух объектах оценки. Наиболее очевидной областью, которая, как представляется, легко поддается этому принципу равноправия, является сфера практических домашних обязанностей и ответственности. Принцип справедливости затрагивает вопрос о том, существует ли равное распределение домашних забот, включающих воспитание детей, уборку дома и совершение необходимых покупок. Например, на интернет-сайте под названием Sharing Housework (Распределение домашних забот) говорится, что

необходимо учитывать общий баланс между работой и личной жизнью, чтобы определить того, кто должен выполнять каждую домашнюю задачу, и рассчитывать время, которое каждый человек тратит на работу вне дома, на уход за детьми, на оплату счетов или покупки для семьи… Когда дело доходит до подведения итогов и отслеживания того, кто что делает, некоторые пары могут воспользоваться контрольным перечнем действий или таблицей [420] http://www.revolutionhealth.com/healthy-living/relationships/lovemarriage/ couples-marriage/sharing-housework-equally (дата посл. обращ: 18.10.2011). .

Очевидно, что норма справедливости вводит новые способы оценки, измерения и сравнения действий партнеров в повседневной жизни.

Однако наиболее ярко процесс введения новых принципов равноправия проявляется в гораздо менее осязаемой сфере эмоций. В то время как вклад в домашнее хозяйство иногда может быть выражен материальными и вполне измеримыми компонентами, эмоции, по-видимому, гораздо меньше поддаются количественной оценке. Тем не менее, несмотря на свой неосязаемый характер, они также стали объектом принципов равноправия. Ведение домашнего хозяйства и романтические взаимоотношения построены на принципах равноправия и на когнитивных осях, таких как «эмоциональная доступность», «эмоциональная выразительность», «эмоциональный вклад», т. е. на понимании того, кто вкладывает больше энергии, чтобы поддерживать отношения, и того, адекватно ли выражены и удовлетворены эмоциональные потребности обеих сторон. Принципы равноправия требуют, чтобы мы сравнивали параметры, упорядочивали и расставляли их по приоритетам, тем самым обеспечивая процесс оценки и классификацию эмоций. Например, в книге под названием «Освободись от этого неудачника и найди идеального парня» (Lose that Loser and Find the Right Guy) автор заявляет: «Помните: Мистер Идеал должен заботиться о вас так же, как он заботится о себе» [421] Мэттьюс Дж. Освободись от этого неудачника и найди идеального парня. Berkeley: Ulysses Press, 2005. С. 21 [ Matthews J. Lose That Loser and Find the Right Guy. Berkeley: Ulysses Press, 2005. P. 21]. . Несомненно, что способность сравнивать заботу о себе и о другом требует мобилизации когнитивных инструментов для оценки и измерения «заботы». Вот еще один пример — Лара, 40-летняя женщина с двумя детьми, объясняющая свое решение инициировать недавний развод:

Мой муж во многих отношениях идеален: он ответственный, красивый, отличный отец, но он никогда не относился ко мне так тепло, как мне бы хотелось. Все эти годы я твердила себе, что не должна пытаться сравнивать его и мою теплоту, мою и его любовь, но, в конце концов, не смогла. У меня было все, однако, он дал мне гораздо меньше, чем я хотела, и, в конце концов, я ушла.

Негласная норма эмоциональной симметрии вынудила ее подать на развод.

Политические идеалы равенства и справедливости, наука и техника сняли покров таинственности с любви и превратили сексуальные отношения в саморефлексивный объект изучения и контроля посредством формальных и предсказуемых процедур. Вера в то, что язык должен быть нейтральным и очищенным от гендерных предрассудков, что сексуальные отношения должны выйти из тени власти, что обоюдное согласие и взаимность должны лежать в основе интимных отношений и, наконец, то, что обеспечивать такое согласие должны безличные процедуры, — все это привело к тому, что эротический и романтический опыт любви все больше подпадал под систематические правила поведения и был отнесен к абстрактным категориям. Гидденс, как мы видели в главе 1, выразил эти преобразования обтекаемым термином «чистые отношения» — договорные отношения, в которые вступают и из которых выходят, когда заблагорассудится [422] Гидденс А. Модернизм и самосознание. Stanford: Stanford University Press, 1991. С. 70–108 [ Giddens A. Modernity and Self-Identity. Stanford: Stanford University Press, 1991. P. 70–108]; Гидденс А. Трансформация интимности. Cambridge: Polity Press, 1992 [ Giddens A. The Transformation of Intimacy. Cambridge: Polity Press, 1992]. . Тем не менее он упустил из виду то, каким образом чистые отношения отражают рационализацию интимных отношений и преобразуют саму природу желания.

Третья культурная сила, способствовавшая процессам рационализации любви, заключается в повышении эффективности технологий выбора, предоставленных в интернете. Эти технологии пересекаются друг с другом и в значительной степени опираются на психологические знания: технологию выбора, не ориентированную на материальные продукты деятельности, и способы выбора партнеров, обусловленные рынком [423] Иллуз Е. Охлажденная интимность. Cambridge: Polity Press, 2007 [ Illouz E. Cold Intimacies: The Making of Emotional Capitalism. Cambridge: Polity Press, 2007]. . То, что выбор партнера стал гораздо более рациональным, часто упускалось из виду из-за распространенного мнения о том, что выбор партнера, основанный на любви, влечет за собой сопутствующее понижение рациональных критериев. В противоположность этому я бы утверждала, что и любовь, и рациональность совместно структурируют современные отношения, что и для любви, и для рациональности было найдено разумное объяснение.

Чтобы прояснить, что является рациональным в современном выборе партнера, я бы спросила: как подобная рациональность выражалась в прошлом? Общеизвестно, что наши предшественники, ищущие партнеров, были рациональны: они обычно учитывали критерии размера приданого, личного или семейного благосостояния и репутации, образования и семейной политики (хотя очевидно, что во многих европейских странах начиная с XVIII в. эмоциональные соображения стали играть все более явную роль) [424] Стоун Л. Семья, секс и брак в Англии, 1500–1800. NY: Harper and Row, 1977 [ Stone L. The Family, Sex and Marriage in England, 1500–1800. New York: Harper and Row, 1977]. . Но что часто опускается в этих объяснениях, так это наблюдение, что расчет на этом прекращался. Учитывая ограниченный выбор, помимо общих и элементарных запросов, касающихся характера и внешности, потенциальным партнерам предъявляли очень мало требований и чаще всего довольствовались первой предоставленной кандидатурой, отвечающей поставленным условиям и подходящей для брака, проявляя рациональность, которую я называю прагматической [425] Макфарлейн А. Брак и любовь в Англии: Продолжение рода, 1300–1840. Oxford: Basil Blackwell, 1986. С. 160–166 [ MacFarlane A. Marriage and Love in England: Modes of Reproduction, 1300–1840. Oxford: Basil Blackwell, 1986. P. 160–166]. . Таким образом, для организации брачного договора выбор не предполагал особо обдуманного расчета. Джованни ди Паголо Морелли, представитель высшей знати в Италии эпохи Возрождения, советовал молодым людям не слишком потакать своим требованиям, а просто «взять девушку, которая нравится» [426] Ди Паголо Морелли Дж. (точный год неизвестен) // Женщины в Италии, 1350–1650: Идеалы и реалии / Под ред. М. Роджерс и П. Тинагли. Manchester: Manchester University Press, 2005. С. 116–117 [di Pagolo Morelli G. (exact original year unknown) // Women in Italy, 1350–1650: Ideals and Realities / in M. Rogers and P. Tinagli (eds). Manchester: Manchester University Press, 2005.P. 116–117]. . Прагматические соображения о статусе, репутации, характере и внешности имели большое значение, хотя и сдерживались ограниченным кругом потенциальных партнеров и нравами общественной среды. Решение основывалось на приблизительной оценке человека, а не на непрерывных попытках собрать информацию о его вкусах, личных качествах и образе жизни. Чрезмерно сильные эмоции не приветствовались при выборе супруга. Предполагалось, что взаимная привязанность постепенно разовьется в процессе совместной жизни. В другом итальянском справочнике того времени Лодовико Дольче советует отцам ставить себя на место «дочерей» в поисках потенциального зятя [427] Там же. С. 118. . Он понимал, что у отца не было возможности трезво оценить, какой тип человека его дочь найдет привлекательным и эмоционально совместимым; в конечном итоге, ему оставалось довериться интуиции и принять прагматичное решение о том, какого супруга его дочь хотела бы получить.