Ричард Бендлер - Трансформации. Нейро-лингвистическое программирование и структура гипноза

О том, что я сейчас сделал с Линдой, можно думать многими разными способами, потому что оно многое включает. Кое-что из этого было довольно явно и прямолинейно, и кое-что - нет. На простейшем уровне это процессуальная индукция. Она включала гипнотические речевые паттерны и провела Линду через последовательность, которая приведет к научению.

Вы можете также думать о том, что я сделал, как о переякорении. Я получил доступ к позитивным переживаниям и связал их с ситуациями, в которых она обычно была раздражена своим мужем. Я инструктировал ее в этом действии словесно, но словесная часть моего поведения была, вероятно, наименее важной частью в получении от нее реакции. Я якорил также тонально: я использовал один тон голоса, чтобы заякорить ее позитивные воспоминания из прошлого, и другой, чтобы заякорить то, что делает ее муж. Потом, говоря о поведении ее мужа, я переходил к тону, который якорил позитивное воспоминание, чтобы дать ей новую реакцию на своего мужа.

Вместе с этим я делал рефрейминг содержания: я изменял смысл поведения ее мужа. Теперь видение или слышание того, как ее муж делает эти вещи, будет просто знаком того, что он уникальный, особенный для нее человек.

Я включил другой паттерн, о котором мы еще не говорили, и несколько таких, каким не будем учить вас сознательно. Паттерн, о котором я думаю, довольно сложен, и использует тип метафоры, который мы не очень часто преподаем. Видите ли, существует два типа метафор. Один тип основан на подобии. То есть, если приходит женщина, у которой есть две дочери, которые ссорятся друг с другом, я мог бы рассказать ей историю о садовнике, у которого было два розовых куста, и они перепутались у него в саду. Если вы используете метафору подобия, чтобы вызвать изменение, вы рассказываете историю, имеющую однозначное отношение к происходящему, и затем либо встраиваете конкретное решение, либо даете очень неясное, открытое решение. Вы можете прочесть о таком типе метафор в книге Дэвида Гордона "Терапевтические метафоры".

Существует другой тип извлекающей реакцию метафоры, которая на самом деле является командой сделать что- то или избежать чего-то. История такого типа извлекает реакцию, не обязательно соответствуя чему-то в жизни человека. Я мог бы рассказать историю о знакомом мне человеке, который был совершенно убежден в своей правоте относительно конкретного способа делания чего-либо. Он и я, и несколько других людей участвовали в проектировании компьютера. и все мы имели собственные идеи о том, как это делать. Он хотел сделать что-то с трансформатором, что, по мнению остальных, было невозможно. Когда мы не согласились, он закричал на нас и сказал нам, что вообще не собирался тратить свое время, говоря с нами об этом. Он сказал, что мы не знаем, и мы не понимаем, и он умнее, чем мы. Так что он просто вошел и взял трансформатор, подключил его, щелкнул выключателем, и его ударило электрическим током, и его убило.

Такой тип метафоры сильно отличается от метафоры подобия. Она извлекает реакцию избегания чего-либо. Это преувеличенный пример того, что я сейчас сделал, когда сказал Линде о матерях, забывших о том, для чего они родили детей.

Я использовал другие примеры метафоры такого типа. Я рассказал историю о самом себе, и как естественно изменились мои вкусы, пока я рос. Эта история не соответствует ничему, что я знаю о Линде; это просто история, которая извлекает реакцию - реакцию спонтанного изменения чего- либо. Это реакция, которая может быть очень полезной при проведении гипноза.

Такой тип метафоры особенно эффективен, если вы используете универсальные истории для того, чтобы извлекать реакции. Под универсальными я подразумеваю истории, которые могут иметь отношение ко всем и на которые все могут отреагировать одинаково. Почти каждому доводилось любить какую-то пищу, и потом не любить ее, или наоборот, так что я знаю, что если я описываю такой опыт, почти все отреагируют на это одинаково: получением доступа к опыту, указывающему, что спонтанное изменение возможно.

Милтон Эриксон обычно очень эффективно использовал этот паттерн. Он помещал людей в транс, и затем рассказывал о приходе в школу в первый раз и о встрече с алфавитом. "Сначала это казалось непреодолимой задачей. Но сейчас каждая буква сформировала постоянный образ в вашем мозгу и стала основой для чтения и письма".

Для людей в этой культуре это универсальный пример - пример чего-то трудного, становящегося простым. Даже если это не происходило именно таким образом, как помнит взрослый, кажется, как будто оно должно было происходить именно так. То есть, это опыт, который вы можете использовать с кем угодно, чтобы извлечь реакцию на что-то трудное, становящееся простым. Когда люди просят помощи в проведении изменения, вы должны убедиться, что изменение кажется им трудным. Так что будет действительно полезно извлечь реакцию на что-то трудное, становящееся простым.

Милтон часто говорил со своими клиентами о том, на что это похоже - быть маленьким ребенком. Он говорил: "И когда вы были очень маленьким ребенком, и вы впервые учились ползать, вы видели пальцы ног и ножки стола, и мир выглядел определенным образом. И когда вы впервые встали, у вас был совершенно новый набор впечатлений о мире. Весь мир для вас выглядел по-другому. Когда вы наклонялись и смотрели между своих ног, мир снова выглядел по- другому. Вы можете получить для себя новое восприятие, в то время как вы изменяете свои способности. И в то время как вы изменяете свое восприятие, у вас есть возможность обрести новые способности". Такого рода описание на самом деле есть инструкция сделать нечто изменить свое восприятие. Он описывает опыт делания чего-либо просто, который мы все, несомненно, имели. "И вы можете быть способны вспомнить, как были ребенком, или подумать о том, на что это было похоже, замечать только ковер, и маленькие таинственные штучки в ворсе... замечать только события на нижней стороне столов... и потом в один день вы научились стоять. Возможно, вы держались за чьи-то пальцы или за бок тахты, и вы смотрели на мир. Вместо того чтобы смотреть вверх или смотреть вниз, теперь вы могли смотреть прямо вперед. И то, что вы видели, выглядело совсем по-другому. Это изменило вещи, которые были вам интересны, это изменило то, как вы видели вещи, и это изменило бы то, что вы могли бы делать".

Когда вы рассказываете такого рода историю, неважно, происходили ли вещи на самом деле именно таким образом. Важно лишь то, что если взрослые оглядываются на то, каково это было - быть ребенком, то КАЖЕТСЯ, как будто это должно было происходить. Это значит, что взрослые поголовно одинаково отреагируют на такого рода историю.