Протоиерей Александр Никольский - Как быть счастливым в браке. Вопросы и ответы

И даже не очень большим детям возможно стоять на службе. Я видел, что 2–3-летняя девочка всю литургию стояла у ног папы, спокойно. Я поражался. Спокойно стояла, только глазами моргала.

— Родителям часто кажется, что их дети будут плохо себя вести в храме, мешать другим прихожанам, смущать их, поэтому они стараются привести их попозже.

— Это зависит от темперамента ребенка. Одни мои дочки будут спокойно стоять, и когда помладше были, тоже спокойно стояли, а моя пятилетняя Маня больше 30 секунд нигде не сможет стоять.

У меня есть знакомый батюшка, у него всенощная длится 4 часа, и дети нормально выдерживали. Так происходит, когда все благоговейно стоят на службе, когда взрослые серьезно относятся к богослужению и молитве. Благодать-то Божия есть. Благодать во многом через взрослых детям подается, по вере родителей. А если родители сами относятся к богослужению спустя рукава: «Ну все уже, ну что там батюшка затягивает, час прошел — литургия не кончилась. Распоясался, отец!» — то чего мы ждем от ребенка?

…Конечно, ребенок должен возрастать в доме Божием. И при этом должен по возможности не бегать по храму. Разумеется, это зависит от темперамента ребенка, от возможностей родителей — если семья большая, уследить за всеми сложно, дети разбегаются как «тараканы», но родителям надо прилагать усилия, надо стараться, а Господь за благочестивые намерения и за старания обязательно поможет.

— А как быть, если маленький, почти двухлетний ребенок все время просит вести его в храм на службу, в храме очень радуется, смотрит по сторонам, пытается креститься, молится как умеет, земные поклоны кладет, подпевает хору «аминь», но при этом ведет себя не очень тихо и, получается, своими восклицаниями, смехом, шумом мешает службе? А когда его за шум мама выводит, он горько плачет, кричит «В храм!» и пытается вернуться назад. Вот что тут делать — ведь это его внутренняя потребность, в этом его вера, его связь с Богом, ему в храме хорошо, но он не умеет быть тихим и, получается, мешает другим молящимся.

— Дети одной матушки активно вели себя в храме во время службы. Ей пожилые прихожанки по этому поводу сделали замечание. А она ответила: «Мои дети в храме. А ваши где?» И те опустили глаза.

Конечно, должен быть какой-то взаимный компромисс, но нельзя ребенка совсем лишать храма, лишать службы за то, что он еще маленький и поэтому шумный. Не препятствуйте детям приходить ко Мне… (Мк. 10, 14).

— Многие мамочки во время кормления грудью сначала крестят грудь и читают короткую молитву. Это ведь правильно, да? Потому что нужно детей приучать с младенчества к крестному знамению и к молитве.

— Тут есть один аспект. Нельзя подходить только поведенчески. Есть еще благодать Божия. Молитва — это не просто слова, которые ребенок должен запомнить, он не просто должен усвоить этот «навык», как приучаются мыть руки перед едой. Если молитву произнести с верой — она на ребенка низводит благодать Божию. Зачем мы крестим пищу? Это не просто национальная традиция — это благодатное действие, и этот момент не надо забывать. Смысл молитвы — низвести благодать Божию на ребенка. Почему же не крестить грудь кормящей маме? Надо крестить. Действуют не только эти слова. Действует благодать Божия. В этом смысл молитвы. Чего ради мы причащаем младенцев? Чтобы они возрастали в благодати Божией. Чтобы происходило обожение их природы. Все остальное тоже требуется — молитва, крестное знамение. Ребенок должен вырастать в атмосфере церковности. Но бывает, что какие-то другие дела отвлекают родителей от этого. Тогда надо пересмотреть свою жизнь, расставить приоритеты и какие-то вещи, усилия, которые на другое направлены, убрать. Силы-то наши ограничены — физические, психологические. Поэтому нужно себе задать вопрос: «Что мешает основному?» И от того, что действительно мешает, отказаться.

— И что, на церковное воспитание нужно все силы бросить?

— Вообще-то да. Это должно быть основной целью. Если, конечно, мы верим в жизнь вечную.

— Целыми днями разговаривать с ребенком?

— Если надо — да. А то потом дочери будет 14 лет, захочешь поговорить — она скажет: «Спасибо, мам, у меня есть с кем поговорить». Надо устанавливать контакт с ребенком, пока он маленький. А в 14 лет уже не установишь, опоздал.

Все силы нужно бросить на устроение церковности семьи, на церковный дух семьи. Если сил на это не хватает, то можно отказаться от каких-то дополнительных занятий, от секций. А что они дают? Они дают навыки, знания — английского языка, интеллектуальных игр, но мы-то люди православные, у нас главная цель какая? Спасти свою душу. Конечно, можно получать какое-то дополнительное образование или иметь какое-то хобби, но не так, что у ребенка 6 секций, он пришел домой и упал, какое там молиться, даже на «Отче наш» сил нет, доползти бы до кровати и спать-спать-спать… Такого не должно быть. Основное должно оставаться основным. Всем остальным негреховным заниматься можно, но надо помнить, что основное для церковных родителей — это воспитание ребенка в вере. Если не воспитать — все остальное будет безсмысленно.

— Как не переборщить с церковным воспитанием?

— Смотреть на ребенка. Не нужно быть как каток — проехал и все закатал. Надо смотреть в глаза. Врач лечит, а сам руку на пульсе держит. При родах используют специальное КТГ [1] КТГ, или кардиотокография, — это метод оценки общего состояния плода при беременности и в родах посредством прослушивания его сердцебиения в момент покоя, активности, воздействия каких-либо внешних раздражителей или сокращений матки. . Надо все время делать духовное КТГ своего ребенка.

— Как объяснить ребенку, что такое таинство Причастия? Можно сказать, что это святая пища?

— Нет. Это Плоть и Кровь Христова. Нужно говорить это с самого детского возраста. Нужно объяснить, что священник во время литургии берет хлеб и вино, в молитве просит снизойти благодать Божию — и тогда внешне все остается таким же, но это уже Плоть и Кровь Христа. Это Бог. Это обязательно нужно говорить ребенку. Насколько я знаю, ни один ребенок от этого с ума не сошел. Это мы постоянно с ума сходим со своими мыслями.

— Первое, что приходит в голову, когда мы говорим о влюбленности, что влюбленность — это нечто прекрасное и нечто СВОБОДНОЕ, возникающее по свободному выбору, легкое, воздушное, парящее. Когда же мы говорим о семейной жизни, то нередко приходится слышать такие слова, как «необходимость», «привычка», даже «обязаловка», слова, противоположные понятию «свобода». То есть подразумевается, что люди изначально вместе, конечно, по свободному выбору, но через 10 лет совместной жизни уже не идет никакой речи о свободе быть вместе, а связывают их именно обязанности и необходимость. Так ли это на самом деле?