Джорджио Нардонэ - Психологические ловушки. Как мы создаём то, от чего потом страдаем [litres]

Для навязчивых состояний также были разработаны особые виды стратегического вмешательства, которые были усовершенствованы и дифференцированы с течением времени с целью повышения их эффективности и экономности; свыше 60 процентов случаев успешно излечиваются в течение 6-8 месяцев. Около 25 процентов требуют более длительной терапии: «червь» навязчивого состояния, являясь своего рода искаженной формой интеллекта, имеет тенденцию «размножаться» чаще, чем другие психические расстройства.

Человек с компульсивным расстройством, основанным на страхе или неконтролируемом ощущении удовольствия, безотчётно прибегает к поведенческим и мысленным ритуалам: неоднократно моется, чтобы очиститься от грязи, постоянно всё дезинфицирует во избежание болезней, совершает успокаивающие ритуалы, повторяет словесные формулы, способствующие наступлению желаемых событий, маниакально собирает и хранит предметы, неудержимо совершает покупки («компульсивный шоппинг»). При всём при том, что причины фобии могут быть разные, как и типы ритуалов, – среди которых различаются умилостивляющие, предупреждающие или исправляющие, – ловушки, вызывающие это расстройство одинаковы: избегание, требование заверений и призыв о помощи, совершение ритуальных действий или повторение мыслей, предназначенных для того, чтобы усмирить страх, но которые в действительности подпитывают и усиливают его.

Это одна из самых серьёзных форм психологического и поведенческого расстройства, сильно ограничивающих дееспособность человека; тот, кто страдает этим недугом, может дойти до того, что будет круглосуточно выполнять ритуалы или превратится в узника свой умственной тюрьмы, будучи не в состоянии что-либо делать или касаться предметов из-за переживаемого парализующего страха. По существующим оценкам, доля населения, страдающего этим расстройством, относительно высока и составляет 5-8 процентов; эти цифры относятся только к наиболее тяжёлым случаям, когда пациенты подвергались психиатрическому и психотерапевтическому лечению. Если к ним прибавить значительное количество тех, кто страдает этим расстройством в лёгкой или средней форме, дееспособных или лишь частично недееспособных людей, а также тех, кто скрывает эту проблему от других, тогда общее число возрастает по меньшей мере в три раза.

Данный тип пациентов – один из самых трудных именно из-за экстраординарности и специфических особенностей мышления. Большинство из них, на самом деле, знают, что их страх иррационален, но в то же время они ведут себя так, словно он реален. «Я чувствую, значит, это есть», – но такое убеждение выходит за пределы рационального рассуждения; пророческий эффект превосходит все очевидные доказательства. Поэтому и в данном случае любая терапия рационального типа не эффективна: любое рациональное суждение разбивается о скалы тирании абсурда, которой подчиняется разум пациента.

В области лечения обсессивно-компульсивных и панических расстройств, я впервые применил терапевтические стратегии, разработанные в ходе своих исследований, которые были в состоянии быстро разрушить патологическое равновесие; именно терапевтические стратагемы стали наиболее эффективным и экономным инструментом, продемонстрировавшим, что, если пациент сумеет заблокировать ритуалы, навязчивые состояния разрушаются сами по себе.

В течение последних десятилетий были разработаны специфические формы стратегического вмешательства для различных типов обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР) соответственно типу исполняемых ритуалов: умилостивляющих, предупреждающих или исправляющих; эта терапевтическая практика показывает в настоящее время наилучшие результаты (Nardone, Salvini, 2013; Nardone, Portelli, 2013). Результаты исследования-вмешательства, применяемого в течение двадцати лет на тысячах случаев, ясно показывают, каким образом с помощью такой терапии в 88 процентах случаев обсессивно-компульсивное расстройство было устранено за несколько месяцев (от 3 до 6); лишь малая часть из этой статистики случаев требует более продолжительной работы, когда необходимо постепенное устранение многочисленных ритуалов, которые были созданы. В то время как в большинстве случаев патологические ритуалы аннулируются в результате использования контр-ритуалов [23] Терапевтический контр-ритуал состоит из набора ритуализированных действий, мыслей, образов, которые терапевт предписывает пациенту, следуя неординарной логике, которая лежит в основе его навязчивых ритуалов для того, чтобы переориентировать их и привести к полному исчезновению (Nardone, Salvini, 2013). , с оставшимся меньшинством пациентов необходимо добиваться изменений, продвигаясь медленно и постепенно – это напоминает игру с китайскими коробочками, где они открываются одна за одной.

Этот тип расстройства, часто очень серьёзный, следует отличать от тех, которые были описаны ранее: их часто путают друг с другом, и именно определение конкретной психологической ловушки, лежащей в основе, позволяет их дифференцировать.

Фобик боится того, что может случиться что-то плохое, обсессивный пациент пытается это активно контролировать, компульсивный пациент это контролирует с помощью магических ритуалов, параноик уверен, что несчастья случатся и будут его преследовать неумолимо. По этой причине он защищается заранее от зловещих предзнаменований, безуспешно пытаясь предупредить поражение.

Именно оборонительная позиция против воображаемого врага отличает отношение и поведение параноика, благодаря которому, как легко заметить, он приобретает врагов повсюду. Постоянные проявления недоверия или агрессивной обороны вызывают в ответ аналогичные реакции, которые, начиная от простого отвержения, могут дойти до открытого конфликта. Наверное, не существует лучшего литературного примера, чем описанного в романе Дино Буццати «Татарская Пустыня» [24] Наиболее известный роман Буццати (1940), по которому снят одноименный фильм. В нём повествуется о забытом всеми форте на границе с пустыней, со стороны которой ожидается нашествие. Все, кто находятся в форте, живут ожиданием полчищ, с которыми они смогут сразиться, и видят себя спасителями страны. Те, кто оказался в крепости, не могут её покинуть. Существование в форте становится всё более мистическим, в крепости ничего не происходит и жизнь главного героя превращается в бесцельную. Единственный способ что-то изменить – это достичь славы во время битвы с татарами, которые должны прийти из пустыни, но вопреки ожиданиям уже много лет никто оттуда не приходит. – Прим. науч. ред. : офицер Дрого, изолированный в крепости на краю пустыни, всё время находится в ожидании атак противника, и поскольку он уверен, что рано или поздно они случатся, он навсегда заключён в тюрьму своей настороженности.