Кай Шрайбер - Честная ложь [Почему мы продолжаем верить в то, что портит нам жизнь] [litres]

С одной стороны, это имеет роковое значение, потому что, как мы видели на примере, неумолимая логика управляет и постановкой диагноза, и предотвращением бомбардировок, когда речь идет в буквальном смысле о жизни и смерти. Не внося никаких изменений, мы можем перенести наш пример на экран радара, с которого и началась история современной теории восприятия. Если на нем 1 % пятен – это действительно ракеты, а остальное – помехи и если операторы в 95 % случаев распознают угрозу правильно, тогда вероятность того, что мы действительно имеем дело с ракетой, когда видим ее на экране, также составляет смехотворные 16 %.

Так если хаос и мир вокруг пытаются своими шумом и неточностями сбить наше восприятие с толку и ошибки неизбежны всегда, как могут летучие мыши, бабочки и люди повысить свои шансы находить правильные ответы на свои вопросы? Как нам распознавать надвигающуюся опасность до того, как она нагрянет, причем не прибывая постоянно в панике, ведь ложные сигналы тревоги часто носят продолжительный характер?

Как нам научить своего идеального наблюдателя, чтобы ему не было так мучительно больно за себя?

Обман – это альтернативная истина – образы реальности – помидоры в красном свете – черное свадебное платье – бобер в ванне

До сих пор мы вынуждены были блуждать в дебрях абстракций, чтобы разобраться с основами работы восприятия. Удивительная и суровая правда в том, что ошибки и установки являются не дефектами, а конструктивным решением для перцептивной системы человека. Так будет всегда, независимо от того, насколько причудлив орган восприятия и насколько необычна информация, которую этим органом анализируют. Огромные ли, как паруса, уши диснеевского слона Дамбо, сотни ли глаз мифического великана Аргуса, обворожительный носик Клеопатры или забавный нос летучей мыши в форме подковы – все существующие в природе органы чувств борются с законами случайностей и сомнительными данными за интерпретацию реальности.

При поддержке уже ушедших из жизни мыслителей Томаса Байеса и Симона Лапласа мы увидели, как отдельный орган чувств, непрерывно продираясь сквозь хаос и неопределенность, медленно достигает цели. Наше восприятие подобно белке, которая едва ориентируется в пространстве, но в конце концов все же находит под ворохом листьев и сучков свой орешек. А если орех должен был быть грецким, а в результате оказался кешью, ну что ж, значит, белка снова поддалась иллюзиям. Подобными иллюзиями напичканы целые книги, и эта тоже. Верно?

Неверно.

То, что мы обычно называем иллюзией или оптическим обманом, представляет собой нечто иное и неправильно бросать его в один горшок с ошибками восприятия, которые здесь обсуждаются. Иллюзия – это ложь во спасение: мозг создает ее себе, чтобы быть в состоянии продолжать функционировать. Если есть иллюзии, значит, есть и объективная истина, под которую они коварно маскируются. Однако и маска есть иллюзия.

Теперь мы знаем, как по сути работает восприятие. Хаос и случай делают в принципе невозможным получить достоверную информацию о состоянии реальности. У нас есть правило на все случаи жизни, которое я впервые услышал от уже упомянутого ранее рационалиста Кристофера Хитченса, которое он, в свою очередь, позаимствовал у Вольтера, а последний называет своим источником итальянскую пословицу. Кого же цитирует эта пословица, неизвестно, но ясно одно: лучшее – враг хорошего.

Иначе говоря, не отвергай нечто само по себе хорошее только потому, что у него есть недостатки. Наличие чего-то хорошего с недостатками, как правило, лучше, чем его полное отсутствие (не говоря уж о плохом с недостатками или без них). А коль уж недостатки в принципе неизбежны, то мантра превращается в приказ.

Не существует маски, которая отделяла бы нас от идеала, объективного и в полной мере правдивого восприятия действительности, и которую следовало бы сорвать, чтобы восприятие стало более совершенным. Объективность как идеал в принципе невозможна и недостижима. Однако это не говорит о нашей неполноценности, а лишь является таковым положением вещей.

Образ маски и слова «иллюзия» и «обман» внушают, что существует своего рода занавес, который можно отодвинуть, если получить правильную помощь и нужную подсказку, и увидишь реальность. Гораздо продуктивнее осознавать, что восприятие только открывает нам доступ к миру наших чувств. А в нем один круг кажется больше, если расположен рядом с другим, что поменьше, а серый квадрат становится синим, если вокруг него все желтое. В мире чувств то, что мы ошибочно принимаем за обман, является законом, согласно которому работает восприятие.

Скажем наоборот: если мы настаиваем на том, что две линии, проведенные параллельно на фоне гало [46] Оптическое явление, представляет собой светящееся кольцо вокруг источника света. ( Прим. ред. ) , – изогнутые, то у нас нет другого выбора, кроме как назвать все остальное, что мы наблюдаем, иллюзией.

Единственное, что доступно живому организму, – составить картину мира из потока данных, поступающих через его органы чувств. Но она – всего лишь картина, а не сам мир. Однако, кажется, остается один интересный вопрос. Если восприятие эволюционно предназначено для выживания, то почему так часто наша картина мира не совпадает с объективной?

Не отвергай нечто само по себе хорошее только потому, что у него есть недостатки. Наличие чего-то хорошего с недостатками, как правило, лучше, чем его полное отсутствие (не говоря уж о плохом с недостатками или без них).

Хоть на сам вопрос и нельзя ответить объективно и правильно, но мы не ошибемся, если сошлемся на то, что мир сложен. Ведь в отличие от примеров с радаром и козами в реальности на нас сваливается необозримое количество чувственных данных, порожденных сложными процессами. Большая часть происходящего в мире не только имеет визуальный образ, но и издает определенные звуки, как-то пахнет и оставляет привкус: событие – это фейерверк органов чувств.

Люди – существа, наделенные чувственным восприятием. При сборе информации мы задействуем не один, а сразу несколько каналов. Слаженная работа различных органов – очевидное преимущество, поскольку таким образом человек получает больше сведений. Большее количество информации, если только данные правильно соотнесены друг с другом, может привести к более надежным умозаключениям. Тем более что все это так сложно, потому что отдельные органы восприятия могут создавать одно и то же впечатление от совершенно разных реальностей.

Нечто соблазнительно красное и круглое на прилавке супермаркета может быть как спелым помидором, освещенным ярким дневным светом, так и недозревшим. Чтобы отличить один от другого, нам потребуется подключить дополнительные органы, и наш мозг позаботится об этом лишь в том случае, если это имело смысл в эволюционном прошлом. Если бы эволюция породила в Меловом периоде вместо динозавров нечистых на руку владельцев супермаркетов, а вместо папоротниковых лесов сети дискаунтеров, мы бы наверняка не клюнули на цвет овоща. А поскольку не управляющие супермаркетами тяжело ступали между рядами полок, а бронтозавры в зарослях папоротника, сегодня наш мозг в супермаркете переходит в режим энергосбережения, и мы покупаем незрелые помидоры. Хоть это и небольшой эволюционный дефект, но пока настолько новый, что не способствовал усовершенствованию человека.