Яэль Авраам - Почему со мной никто не дружит? Психологическая помощь детям-изгоям

Следующие три главы будут посвящены кругу общения отторгаемого средой ребенка: учителям, одноклассникам и родителям. Я постараюсь рассказать, чем они могут помочь в создании круга социальной поддержки.

Не только школьные учителя, но и педагоги, работающие с детьми вне школы, постоянно сталкиваются с феноменом социального отторжения в детской среде и со своим бессилием что-либо изменить в этом. Цель этой главы – показать, что возможность помочь детям-изгоям есть и она заключается в том, чтобы создавать для них круг социальной поддержки. Я постараюсь объяснить, почему это важно, и описать некоторые конкретные приемы подобной работы: часть их может использоваться для того, чтобы избежать появления феномена социального отторжения в детской группе, а часть – для того, чтобы бороться с уже существующим явлением.

Системный подход позволяет нам видеть класс или любую группу детей как социальную систему, в которой у каждого есть своя роль. Роль состоит из поведенческих составляющих, имеющих функциональную ценность для группы. На разных стадиях развития группа подкрепляет разные стили поведения. Так, например, на стадии становления будет больше поддерживаться поведение, позволяющее группе укрепиться, объединиться, а на более поздних этапах важными станут те члены группы, которые берут на себя роль критиков. В любой группе существуют различные роли: есть лидер, есть его заместитель и помощники, есть критик, клоун, прима… И часто есть отторгаемый – «козел отпущения». Если группа существует и развивается естественным путем, то распределение ролей – вещь гибкая: сегодня человек может занимать одно место, а через какое-то время – другое ( Mackenzie , 1981). Работая школьным психологом, я не раз наблюдала за детскими группами, проводила социометрические обследования, и я знаю: в классах, где явно присутствуют «козлы отпущения», все роли жестко закреплены за определенными детьми. Выйти из роли в такой группе очень сложно не только «козлу отпущения», но и другим – и «клоуну», и «критику», и «ботанику», и даже «лидеру». Если же ролевая структура группы гибкая, т. е. разные дети в разное время могут занимать в группе разное место, то это же касается и роли «козла отпущения». В таких группах не бывает участников, отторгаемых всегда , и это совсем другая психологическая ситуация.

К сожалению, учителя, сами того не замечая, закрепляют социальные роли, произнося фразы вроде: «Как всегда, поднимают руки одни и те же. Это Эдит, Ахаз и Лев», «Ну, Яков, от тебя я такого не ожидала, а вот от Давида иного ждать не приходится», «О, снова ты со своими шуточками!». Я всегда говорю педагогам, что они просто обязаны стремиться поддерживать гибкость ролей. Например, если «гений класса» отпускает шуточку или кривляется, прилежная ученица вдруг не сделала домашнее задание или болтала на уроке, а «клоун» серьезно ответил на вопрос, то это показывает здоровую динамику, свидетельствующую о том, что дети не чувствуют себя скованными той или иной ролью.

Психологическая литература по семейной терапии видит в роли отверженного члена семьи так называемого «козла отпущения» ( Minuchin & Nichols , 1998). Это понятие взято из Библии, а именно – из книги Левита, глава 16. В книге Левита написано: «И Аарон принес в жертву тельца за грехи, которые у него были, и так очистил себя и свой дом. И он взял двух козлов и поставил их перед Господом у двери скинии собрания. И кинул Аарон жребий и выбрал судьбу для каждого из них: один козел пойдет Богу ( будет принесен в жертву ), а другой пойдет к Азазелю ( мы бы сказали – “пойдет к дьяволу”; считалось, что Азазель – дьявол пустыни )». Козел, предназначенный Богу, был пожертвован. Второй же был отпущен в пустыню – ушел к дьяволу.

Аналогичные процессы происходят и в группе, в которой один из участников назначается на роль «козла отпущения». Неосознанный мотив группы состоит в стремлении жертвой «искупить грехи», и, выбирая жертву, группа «сливает» на него напряжение. Срабатывает такой механизм психологической защиты, как замещение, при котором направленные на что-то или кого-то чувства и инстинкты переносятся на другой, «неопасный», объект. «Неопасный» замещающий объект не вызывает тревоги, и на него можно направить запрещенные чувства. В результате на «козла отпущения» направляется вся групповая агрессия, в то время как на самом деле ее причиной являются разные люди, в том числе и социально не подходящие для этого. Но члены группы, конечно, этого не осознают.

Приведу пример из практики. Ко мне обратилась классная руководительница 6 класса. Она рассказывает: «У меня замечательный класс, дети – само совершенство. Кроме одной девочки, которая портит мне всю картину. Если бы могли перевести ее в другой класс или школу, то у меня вообще не было бы никаких проблем».

Феномен «козла отпущения» существует и в семьях. Так, один папа рассказывал мне: «У меня трое детей, и только сын создает нам проблемы. Если бы я имел возможность вычеркнуть его из своего паспорта, я бы с удовольствием сделал это».

Согласно социоаналитической теории, группа представляет для всех первичный материнский образ. В ней существует напряжение между страхом быть поглощенным группой и страхом быть изгнанным из нее. Напряжение между двумя полюсами вызывает сильное амбивалентное ощущение – любви и одновременно ненависти к группе. Это ощущение возвращает членов группы в детские переживания: ведь младенец также переживает биполярные ощущения любви-ненависти по отношению к матери ( Klein , 1959). Он, с одной стороны, боится быть поглощенным ею, с другой – боится быть отделенным от нее. Мелани Кляйн ( Klein , 1959) считает, что младенец видит, что один и тот же объект (мама) иногда удовлетворяет его потребности (и тогда это «хороший объект»), а иногда вызывает фрустрацию (и тогда это «плохой объект»). Младенец хочет иметь дело только с питающим его хорошим объектом и неспособен противостоять плохому. Не понимая, что с ним взаимодействует один и тот же человек, младенец расщепляет его. Происходящие в группе процессы аналогичны первичной амбивалентности младенца по отношению к матери. Не будучи способной интегрировать в один образ и плохое, и хорошее, группа приписывает плохие качества определенному объекту и отделяет его от себя. Так рождается роль «козла отпущения». Вместо того чтобы переживать в конфликтах фрустрацию, агрессию, члены группы управляют своими конфликтами путем переноса на «козла отпущения» своих неприятных ощущений: чувства вины, гнева, слабости, ненависти, переживания своего неуспеха… Все это приписывается одному человеку, и он становится «представителем» всех этих неприятных чувств. Этот феномен иллюстрирует эпизод из пьесы Х. Левина «Предмет». Именно так переводится с иврита имя главного героя – Хефец, к которому, в соответствии с этим именем, все, кто его окружает, относятся как к предмету, а не как к человеку. Окружающие не считают его равным себе, в их глазах он не стоит того, чтобы на его чувства обращали внимание. В итоге в финале пьесы он кончает с собой.