Дэвид Брукс - Общественное животное. Тайные источники любви, характера и успеха

Наконец, он подошел к Эрике и Гарольду. Он обнял Эрику, заговорщически улыбнулся Гарольду улыбкой, предназначенной для супругов нужных людей, а затем принял их обоих в орбиту своего величия. Со всеми остальными он был переполнен энтузиазмом и невероятно громогласен, но теперь заговорил сдержанным, тихим и доверительным тоном.

– Мы поговорим позже, – шепнул он на ухо Эрике. – Я так рад, что вы пришли, так рад.

Он одарил Эрику серьезным понимающим взглядом, положил руку на плечо Гарольду и заглянул ему в глаза так, словно они были соучастниками заговора. Потом он отошел от них.

В спортзале раздался приветственный рев, и Эрика с Гарольдом поспешили туда, чтобы посмотреть шоу. Тысяча человек, собравшихся в зале, с улыбками взирали на своего кумира. Они что-то кричали, размахивали руками, подпрыгивали, чтобы лучше видеть, и снимали его на свои мобильные телефоны. Грейс сбросил пиджак, греясь в океане горячих приветствий.

Заготовленная, до мелочей отработанная речь имела простую структуру: 12 минут – на часть «вы», 12 минут – на часть «я». Первую половину речи кандидат посвятил здравому смыслу аудитории, ее непреходящим ценностям, благодарил за чудо, которое они явили, собравшись здесь ради их общего великого дела. Он приехал сюда не для того, чтобы их поучать или в чем-то убеждать. Он приехал, чтобы озвучить их чувства, выразить словами их надежды, опасения и желания, показать, что он такой же, как они, что он – несмотря на свое высокое положение – мог бы быть их другом или членом семьи.

Итак, в течение 12 минут он рассказывал аудитории о ее жизни. Он повторял эти вещи сотни раз, но не забывал делать многозначительные паузы, делая вид, что его захлестывают сильные чувства. Он давал им шанс рукоплескать их же собственным идеям. «Речь идет о вас и о том, что вы делаете для страны».

Грейс, как и многие мастера политического жанра, пытался найти компромисс между тем, что его потенциальные избиратели хотели услышать, и тем, что им нужно было услышать, по его мнению. Здесь собрались нормальные люди, редко испытывавшие интерес к политике, и он старался уважать их взгляды и пристрастия. В то же время себя он считал настоящим политическим фанатиком, который хотел, окружив себя толпой экспертов, погрузиться в решение реальных и насущных проблем. Грейс старался разделить эти вещи, разделить для себя. Однажды он поклялся себе, что будет просто угождать публике, говоря грубую полуправду, которая срывает больше всего аплодисментов. Он был раскрученным рыночным брендом и должен завоевать миллионы голосов. Но при этом он старался не растерять и свои истинные взгляды, хотя бы ради того, чтобы сохранить самоуважение. А пропитанный лестью популизм грозил выжечь его душу до основания.

Во второй половине речи Грейс заговорил о себе. Он постарался показать аудитории, что он и только он является тем человеком, который нужен стране на данном историческом этапе. Он рассказал о своих родителях. Отец был водителем грузовика, мать – библиотекаршей. Он рассказал, что его отец был профсоюзным активистом. Грейс, подобно большинству кандидатов, дал понять публике, что его характер, на который повлияли военная служба и смерть любимой сестры, сложился задолго до того, как он начал помышлять о политической деятельности. Он перечислял факты своей биографии, не греша против истины, но он повторял их столько раз, что перестал ощущать, насколько реальны все эти события и в самом ли деле они с ним происходили. Детство, юность, ранняя зрелость превратились в часть сценария кампаний, которым он теперь полностью посвятил свою жизнь.

Определение имиджа кандидата – стержень любой избирательной кампании, и Грейс твердо придерживался образа, который один из его консультантов коротко сформулировал как «повзрослевший Том Сойер». Грейс рассказывал о маленьком городке на Среднем Западе, где он рос и воспитывался, о невинных детских шалостях, об уроках жизни, о том, как он впервые столкнулся с вопиющей социальной несправедливостью. Всем своим грубоватым и искренним поведением он демонстрировал аудитории свою простоту, искренность и здравый смысл.

Речь заканчивалась призывом: «Вы и я – мы вместе». Он упомянул об одной встрече с мудрой старой женщиной, рассказы которой утвердили его в мысли о правильности его политической платформы. Он говорил о небе в алмазах и о райских садах, ожидающих их в конце долгой дороги, о земле обетованной, где конфликты уступят место миру и радости. Никто в зале не верил, что политическая кампания на самом деле приведет к воплощению этих утопий, но сейчас они – своим внутренним взором – видели светлое будущее наяву и чувствовали себя свободными и счастливыми. Они любили Грейса за это подаренное им ощущение. Последние слова речи кандидата потонули в восторженном реве аудитории и оглушительных аплодисментах.

Пришел один из помощников и проводил Эрику и Гарольда к микроавтобусу. Эрику посадили в средний ряд, Гарольда на заднее сиденье. Появился Грейс. Он был спокоен и собран, словно пришел со скучного заседания правления компании, на котором обсуждали квартальные итоги. Он коротко переговорил с помощниками, дал трехминутное телефонное интервью какой-то радиостанции и обратил свой проницательный взгляд на Эрику, сидевшую рядом с ним.

– Во-первых, хочу сделать вам предложение, – заговорил он. – В моей команде есть отличные политические тактики и отличные стратеги, но у меня нет человека, который бы заставил всех их слаженно работать. Я надеюсь, что это сделаете вы. Вы будете руководителем моего избирательного штаба, а потом станете руководителем аппарата Белого дома – после того, как я выиграю выборы.

Эрика не сидела бы сейчас в машине Грейса, если бы собиралась отклонить его предложение. И она сказала «да».

– Это просто фантастика, – обрадовался Грейс. – Теперь, когда вы приняли предложение, я хочу рассказать вам обоим о мире, в котором вы очень скоро окажетесь. В особенности это касается вас, Гарольд, потому что я прочел одну из ваших книг и думаю, что этот мир покажется вам очень и очень странным и чуждым.

Первое, о чем я хочу вас предупредить, – это о том, что, начиная заниматься этим делом, вы теряете право жаловаться. Мы сами выбрали это занятие со всеми его удовольствиями и вознаграждениями. Но, между нами, мало найдется сфер деятельности, где требования и задачи были бы такими тяжелыми. Вы получите награду только в случае победы. Чтобы победить, вы должны стать машинами. Вы будете заниматься вещами, о которых не помышляли никогда в жизни. Вам придется отбросить осторожность и стыд, вам придется все время просить денег и одолжений. Вам придется безостановочно говорить. Вы входите в помещение и начинаете говорить, вы выходите на подиум и начинаете говорить, вы встречаетесь с нашими сторонниками и начинаете говорить. Я называю это «помешательством на почве говорливости» – это беспрерывное говорение может и в самом деле свести с ума.