Дэвид Брукс - Общественное животное. Тайные источники любви, характера и успеха

Это означает, что проблема жизни до сих пор не решена удовлетворительно. В дни расцвета Просвещения философы пытались втиснуть мораль и нравственность в рамки логических правил, которые, в свою очередь, вытекали бы одно из другого с математической точностью. Но это невозможно, учитывая невероятную сложность человеческого бытия. Наш мозг приспособлен к жизни в падшем мире, а не в мире гармоничном и совершенном. Любой индивид располагает множеством нравственных «я», которые пробуждаются в ответ на то или иное обстоятельство. Мы морально многообразны.

Тем не менее у нас есть мощный стимул, заставляющий нас быть настолько нравственными, насколько это возможно (или оправдывать себя, когда наша нравственность оказывается под вопросом). Но обладание этим универсальным нравственным чувством не означает, что люди всегда или хотя бы часто ведут себя хорошо и достойно. Это чувство проявляется в большей степени тогда, когда мы восхищаемся своими поступками, чем когда их совершаем; оно относится скорее к нашим нравственным критериям, чем к нашей способности жить в соответствии с ними. Тем не менее нам свойственно сильнейшее желание быть и считаться высоконравственными людьми.

Рационалисты призывают нас философствовать, чтобы стать нравственными людьми. Интуитивисты советуют нам взаимодействовать и сотрудничать друг с другом. Трудно или даже невозможно стать нравственным человеком в одиночку, но в течение столетий наши предки разработали практические способы, помогающие развивать нравственную интуицию и внушать нравственные привычки.

Например, в здоровых обществах повседневная жизнь организована разработанными до мелочей правилами этикета: женщина должна первой выйти из лифта; вилку следует держать в левой руке, а нож в правой. Эти правила вежливости и хороших манер могут казаться тривиальными, но именно они побуждают нас постоянно контролировать самые незначительные наши действия и поступки. Привычные действия заново настраивают и активируют соответствующие нейронные сети головного мозга.

Очень важно также разговорное общение. Даже болтая с приятелями о пустяках, мы одобрительно отзываемся о людях, живущих в согласии с нравственными принципами, и порицаем живущих безнравственно. Мы сплетничаем друг о друге, но даже в сплетнях устанавливаем множество мелких правил того, какое поведение должно приветствоваться, а какого следует избегать. Мы рассказываем друг другу поучительные истории о людях, нарушающих правила, принятые в нашей группе, как для того, чтобы укрепить наши связи друг с другом, так и для того, чтобы напомнить самим себе о моральных стандартах, укрепляющих наши узы.

И, наконец, имеются психологические привычки, насаждаемые общественными институциями. Проживая жизнь, мы постоянно переходим из одних институций в другие: сначала мы проходим через семью и школу, потом получаем в соответствующих учреждениях образование, приобретаем профессию или обучаемся ремеслу. Каждая такая институция живет по своим правилам и обязывает оказавшихся в ее стенах учеников следовать этим правилам. Эти внешние рамки со временем глубоко врастают в нашу плоть и кровь. Журналистская этика воспитывает в репортерах привычку дистанцироваться от людей, о которых они пишут. Ученые имеют определенные моральные обязательства перед научным сообществом. В процессе усвоения правил институций, в которых мы пребываем, мы становимся теми, кто мы есть.

Институции – это пространства идей, которые существовали задолго до нашего рождения и будут существовать после нашей смерти. Человеческая натура может оставаться неизменной тысячелетиями, но учреждения улучшаются и развиваются, потому что они суть хранилища мудрости, завоеванной потом и кровью многих поколений. Род человеческий прогрессирует, потому что прогрессируют его институции.

Член институции испытывает глубокое почтение к тем, кто жил до него и выстроил правила, которые теперь ему выпало хранить и передавать дальше. Политолог Хью Хеклоу пишет {434} 434 Hugh Helco, On Thinking Institutionally (Boulder, CO: Paradigm Publishers, 2008), 98. :

Храня и передавая накопленную мудрость, члены общественных институции видят себя в долгу перед будущими поколениями, а не кредиторами, которым что-то должны будущие поколения.

Связь учителя с ремеслом преподавания, связь спортсмена со спортом, связь фермера с его землей – не тот выбор, от которого легко отказаться, когда душевные утраты перевешивают душевные приобретения. В жизни каждого человека бывают долгие периоды, в течение которых он больше отдает общественным институциям, чем получает от них. Институции ценны тем, что в конце концов неизбежно сливаются воедино с самым сокровенным в нас.

В 2005 году Райн Сэндберг [123] Райн Сэндберг ( Ryne Sandberg, род. 1959) – знаменитый американский бейсболист. был введен в Зал славы бейсбола. Его речь являет собой пример того, что и как надо говорить, если ты всей душой предан своей общественной институции {435} 435 Ryne Sandberg, Induction Speech. National Baseball Hall of Fame and Museum, July 31, 2005. :

Выходя на поле, я каждый раз испытывал благоговейное чувство. И это было уважение. Меня учили: никогда, никогда не проявляй неуважения к соперникам, к товарищам по команде, уважай свой клуб и его менеджеров, форму своего клуба. Играй на пределе сил, делай все, на что ты способен.

Сэндберг обратился и к тем, кто был увековечен в Зале славы до него:

Эти парни здесь вокруг нас проложили путь сюда не для того, чтобы все мы, остальные, зазнались и забыли, как послать раннера на третью базу. Это было бы неуважением к ним, к вам и к бейсболу, в который все мы играли, мужая вместе с игрой… Если кто-то и достоин награды, так это люди, научившие меня играть, – они тоже делали то, что должны были делать, и теперь я плачу им свой долг.

Интуитивисты считают, что нравственное действие зарождается глубоко в подсознании, но этот их взгляд не имеет ничего общего с детерминизмом, то есть с верой в предопределенность. В запутанном хаосе подсознательных сил интуитивисты оставляют место разуму и рефлексии, а также личной ответственности.

Верно, конечно, и то, что эта новая версия личной ответственности отличается от старой рационалистической концепции морали, с ее жесткой опорой на логику и волю. С точки зрения интуитивистов личную ответственность можно проиллюстрировать двумя метафорами. Первая метафора: нравственность – это мускулатура. Мы рождаемся с раз и навсегда заданным набором мышц, которые можем развить, если будем регулярно ходить в спортзал. Точно так же мы рождаемся с нравственными мышцами, которые мы можем развивать, упорными упражнениями вырабатывая хорошие привычки.