Наталья Цымбаленко - Буллинг. Как остановить травлю ребенка

Надо признать очевидное. На сегодняшний день в российском школьном образовании нет системы психологической работы со школьниками, с так называемыми трудными подростками, с проблемными детьми.Современные российские школы (в своем среднестатическом варианте) не умеют реагировать на вызовы времени, не знают, что делать с отклонениями от нормы, не способны бороться с патологиями развития в детских и подростковых коллективах. У школ обычно два варианта поведения в случае возникновения любых проблем (не только травли): запугать или игнорировать. Наиболее эффективно школы умеют делать вид, что ничего особенного не происходит.

В начале 2000-х годов появилась идея обеспечить школы психологами и все сложные и нестандартные случаи отдать под их ответственность. Казалось бы, ну отличный же выход. Вот только с точки зрения школы, психолог – лишняя бесполезная нагрузка на бюджет. Поэтому если и появлялась ставка психолога, то он был один на всю школу. Или психолог и вовсе нанимался по договору на пару часов в день. В среднем в российской муниципальной школе 800-1000 детей. Посчитайте, сколько рабочих часов уйдет у одного человека, чтобы просто спокойно поговорить с каждым учеником. Я не говорю уже о более сложных терапевтических сеансах.

Да и не готовы школьные психологи к решению проблем травли в коллективе. Их не считают педагогическими кадрами, поэтому зарплаты у них значительно скромнее, чем у учителей. И это не клинические психологи, которые обучены распознавать школьников с отклонениями (вроде тех подростков, которые нападали на школы с ножами и топорами) и умеют работать с ними. В лучшем случае школьный психолог может провести тесты по профориентации, помочь определиться с выбором вуза, подсказать подростками, как выстроить отношения с учителем или что сказать родителям о плохой оценке. И на этом все. Что такое системная работа с проблемой буллинга?

Организационно-управленческая часть профилактики буллинга – это ответственность государства. Что есть в России на общегосударственном уровне?

Есть институт Уполномоченного при Президенте Российской Федерации по правам ребенка, главная задача которого состоит в осуществлении независимого контроля за деятельностью государственных органов, органов местного самоуправления, детских учреждений в части защиты и восстановления прав детей. Но, честно говоря, это слишком далекий от каждодневных школьных проблем институт. И я ни разу не сталкивалась с тем, чтобы его представители поднимали проблему травли в школе на сколько-нибудь системном уровне.

В Федеральных государственных образовательных стандартах начального общего образования и основного общего образования и в Законе РФ «Об образовании»определены требования к созданию комфортной развивающей образовательной среды, гарантирующей охрану и укрепление физического, психологического и социального здоровья обучающихся. Это очень хорошо. Родителям есть на что ссылаться, когда школа пытается переложить ответственность за буллинг на семью, прикрываясь лозунгом об оказании образовательных услуг и только.

В декабре 2017 года была принята Концепция развития психологической службы в системе образования в Российской Федерациидо 2025 года. Но даже при условии соблюдения всех сроков и успешной реализации всех целей этого документа конкретную помощь от школьных психологов в случае буллинга подростки смогут получить только лет через пять. Кроме того, чтобы психологическая помощь в школе действительно заработала, все должны знать, что, обратившись за ней, они получат именно помощь, а не проблемы.

Родители одного из подростков, напавших на учеников пермской школы, еще до того, как ситуация обернулась трагедией, обращались в комиссию по делам несовершеннолетних. Однако вместо того, чтобы оказать помощь, комиссия оштрафовала самих же родителей.

Могла бы помочь специализированная психологическая подготовка учителей. По большому счету, они ближе к детям, они априори обладают авторитетом в классе и при наличии определенных навыков и умений могли бы принести больше пользы в проблемной ситуации, чем психологи. По крайней мере, распознать проблему и привлечь к ней внимание родителей и психологов учителя обязаны, чтобы там ни говорили об отсутствии у школ функции воспитания. Вот только в системе высшего образования при подготовке учителей психологии уделяется очень мало времени. А уж особенностям психологии подросткового возраста – и вовсе крохи.

У государства нет возможностей и желания пересмотреть содержание образовательных программ педагогических вузов, где, между прочем, есть бюджетные места? Ладно! Давайте делать курсы повышения квалификации для учителей. Разбирать на них реальные случаи травли, изучать зарубежный опыт, искать способы предотвращения буллинга на ранних этапах, когда он еще не превратился в патологию и может быть купирован. Делать смешанные учебные группы учителей и школьных психологов, отрабатывать методы внутришкольного взаимодействия в случае травли. Приглашать на учительские собрания представителей родительских комитетов и обсуждать пути решения конфликтных ситуаций, учитывающие в первую очередь интересы детей, их безопасность, их психологических комфорт. Но делать это необходимо в масштабах страны, а не в нескольких школах, основываясь на личной инициативе администрации или родителей.

Показательно, что после нападения на пермскую школу первой реакцией федеральной власти стало не требование реформы служб психологической поддержки школьников, а усиления охраны школ. Вице-премьер РФ Ольга Голодец пообещала усилить охрану школ по итогам работы специальной комиссии во главе с министром образования Ольгой Васильевой. Росгвардия предложила ужесточить требования к частным охранным предприятиям, оказывающим услуги для госучреждений. Но я хочу водить ребенка в школу, а не в осажденную крепость.

Создание эффективной системы психологической помощи и поддержки в школе, на мой взгляд, важнее и эффективнее (и вряд ли дороже) введения более строгих мер безопасности, установки рамок металлодетектеров или камер в туалетах. Правда, результаты будут не столь явными. За камеры и детекторы можно отчитаться, их можно сфотографировать и получить благодарность. А вот детей, которые спокойно ходят в школу, не опасаясь ничего страшнее внеплановой контрольной по математике, ни к какому отчету не привяжешь. Подумаешь, в школах все хорошо. Так ведь и должно быть? Не правда ли?

Чтобы быть эффективной, антибуллинговой программе вовсе не обязательно заручаться поддержкой государства. В некоторых странах специалистами разработаны учебные планы, которые находятся в открытом доступе и при желании могут использоваться любой школой. Например, в Польше подобные планы были созданы коллективом проекта «Ближе» [16](Blizej), состоящим из психологов, специалистов в области педагогики, школьных учителей и при активном участии самих школьников. Программа ABBL состоит из И уроков-сценариев, направленных на управление динамикой группы, установление определенных правил поведения, создание благоприятной атмосферы, смягчение тревоги и помощь неуверенным в себе ученикам, противодействие негативному и агрессивному поведению. Программу рекомендуется использовать в начале учебного года, чтобы предотвратить возможные конфликты внутри вновь созданного детского коллектива и максимально комфортно адаптировать новичков. Там же, на портале, есть горячие линии для консультации и поддержки жертв буллинга и их родителей.