Джон Стрелеки - Возвращение в кафе.

Сознавать, что на самом деле в этой игре главный – ты, а не игра верховодит тобой.

– Строить собственную игровую площадку, – задумчиво отозвалась Джессика, – и играть на ней столько, сколько хочешь.

– Они здесь! Они здесь!

Из задней двери кафе выбежала Эмма.

– Привет, София! Привет, Туту! – взволнованно воскликнула она.

Я повернулся посмотреть, к кому она обращается.

Маленькая девочка и пожилая женщина-гавайка обнимались с Эммой.

– Эта девочка – София. Она подружка Эммы, – пояснила мне Джессика. – Я сегодня днем видела, как они вместе играли.

– А та женщина кто?

– Точно не знаю.

Я поднялся. Джессика последовала моему примеру.

Эмма подвела своих подруг к костерку.

– Джон и Джессика, это мои подруги, София и ее бабушка. Мы называем ее бабушка Туту. Потому что так называют бабушек на Гавайях.

Я опустился на одно колено, чтобы оказаться на уровне глаз Софии, и протянул ей руку.

– Приятно познакомиться, мисс.

Она пожала мою ладонь и робко улыбнулась:

– И мне приятно познакомиться.

Потом я поменялся местами с Джессикой. Она только что поздоровалась с Туту, теперь настала моя очередь.

Судя по облику Туту, она, наверное, немало знала о жизни. Глаза женщины сверкали, энергия была настолько очевидной, что казалось, можно протянуть руку и коснуться ее. Если бы не отдельные седые нити в длинных темных волосах, было бы почти невозможно догадаться о ее возрасте.

– Алоха, Джон, – промолвила она и тепло обняла меня.

– Алоха, – отозвался я.

Когда мы отстранились друг от друга, я улыбнулся ей. Она протянула руку и коснулась моей щеки.

– Как хорошо, что ты вернулся в это кафе! – сказала она, отвечая мне улыбкой.

Я не понял, откуда она узнала, что я бывал здесь прежде. Может быть, Эмма рассказала об этом Софии, а София – бабушке? Или, может быть, просто знала. И чуяло мое сердце, что верно именно второе.

На Туту было традиционное гавайское платье, и София тянула ее за подол. Туту опустила руку и потрепала внучку по голове.

– Что такое, малышка? – спросила она нежно.

– А мы можем отдать им цветы прямо сейчас? – прошептала София.

Туту улыбнулась.

– Думаю, Майк и Кейси скоро появятся, не пройдет и минуты. Давай дождемся их, а потом подарим цветы сразу всем?

Личико Софии просияло, и она быстро закивала.

Словно услышав, Майк и Кейси вышли из кафе. У каждого в руках был широченный поднос с едой. Они двинулись в нашу сторону.

– Привет, София! Привет, Туту! – сказала Кейси, подойдя ближе.

Кейси поставила свой поднос и по очереди обняла гостей. То же самое сделал Майк.

– У нас полным-полно отличной еды, – сказала Эмма.

Я посмотрел на подносы. Действительно, целый пир.

Свежий ананас и папайя, запеченная целиком на гриле рыба, рис, завернутый в банановые листья.

– То, что надо для голодных серферов, – сказал с улыбкой Майк.

– Джессика сегодня научилась серфить, Туту, – сообщила Эмма.

– И ты была ее учительницей? – поинтересовалась Туту.

– Ага.

– А вы тоже серфер? – спросила Джессика Туту.

– Она великолепный серфер, – не дала женщине ответить Эмма. – Туту как раз и учила Софию. Это у нее в крови. Гавайцы – изобретатели серфинга.

– Правда? – удивленно спросила Джессика. – А я-то думала, что это калифорнийское изобретение.

Туту обняла Эмму и поцеловала в макушку.

– Серфинг был изобретен здесь, – сказала она. – Очень и очень давно. Гавайцы всегда были тесно связаны с водой. – Она улыбнулась. – В конце концов, мы ведь живем на маленьком островном архипелаге посреди очень большого океана.

– Туту, а можно я уже их отдам? – шепнула София.

Туту посмотрела на внучку и улыбнулась.

– Да, малышка.

София раскрыла большую корзину, которую принесла с собой Туту. Опустила в нее руки и вытащила прекрасное ожерелье-венок из живых цветов. Потом подошла к Джессике.

– Алоха, Джессика! Это тебе. Это называется лея.

Джессика улыбнулась и опустилась на колени, чтобы София смогла дотянуться до ее головы. Она чуточку наклонилась, и София осторожно надела цветочную гирлянду ей на шею.

– Спасибо, София, – мягко, с улыбкой проговорила Джессика.

– В гавайской культуре мы выражаем свою связь с другой душой, даря человеку лею, – объяснила Туту. – Это традиция, которая насчитывает более тысячи лет. Мы используем ее для выражения любви, благодарности, пожелания мира, – она улыбнулась, – и как прославление духа жизни.

Один за другим София подарила леи каждому из нас.

Пахли они невероятно. Сладкий аромат цветов наполнил воздух.

– Спасибо вам, София и Туту, за ваши прекрасные леи, – сказал Майк. – Как вы посмотрите, если мы продолжим наш праздник за трапезой? Голодные есть?

– Я! – завопила Эмма.

– И я тоже! – присоединилась София.

– Что ж, тогда вперед, – с улыбкой сказал Майк.

Угощение было восхитительно. Мы наелись буквально до отвала. Затем Кейси принесла из кафе подушки, и все мы – за исключением Эммы и Софии – расположились вокруг костра. Девочки пошли играть: строили замки из песка и украшали их раковинами.

– Кейси, Майк, это было невероятно! Спасибо, – сказал я.

Кейси приподняла свой бокал.

– Всегда пожалуйста. И спасибо за то, что помог этим утром в кухне.

– Разве это было только сегодня утром? – поразился я. – А кажется, будто давным-давно. Невероятный получился день.

Джессика кивнула.

– Действительно, мне тоже трудно поверить, что это было сегодня утром. Такое ощущение, что с тех пор миновала целая жизнь.

Кейси улыбнулась.

– Представление о дне приобретает новый смысл, когда наполняешь его значимыми событиями, не так ли?

– Так, – согласилась задумчиво Джессика. – Действительно, так. Тогда почему мы этого не делаем – в смысле, не наполняем? – Она обвела взглядом всю компанию и хмыкнула. – Наверное, точнее будет сказать – я этого не делаю. Такое ощущение, что каждый из вас уже разобрался с этой частью жизни.

– Джон, что ты на это скажешь? – подал голос Майк. – У тебя ведь заканчивается очередной год, дни которого были полны приключений.

Я ненадолго задумался.

– Для меня одним из шагов к этому был отказ от нескончаемого «списка важных дел», – ответил я.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Джессика.

– До того как впервые попасть в это кафе, я жил очень занятой жизнью. Вот только занята она была не теми делами, которыми я на самом деле хотел заниматься. Мне просто казалось, что если я смогу все переделать, то наконец буду свободен. Если только я смогу повычеркивать все пункты из своего списка важных дел, то смогу жить жизнью, которой хочу жить.

– И как у тебя получалось? – с ухмылкой подначил меня Майк.