Татьяна Бабушкина - Что хранится в карманах детства

От рассматривания и общего внимания щека начала болеть сильнее. Хотя Фурман еле ворочал языком и даже, расчувствовавшись, немного всплакнул, стать предателем он не захотел и честно произнес все заученные слова. Никого не выдал, молодец. А ведь мог бы… Впрочем, взрослые и так почти сразу догадались, как было дело. Фурман стал просить, чтобы никого не наказывали, но те, видно, подслушивали за дверью, поскольку в нужный момент вышли и сами во всем признались. В честь праздника их решили простить.

После замечательного обеда, открывшегося многочисленными закусками (среди которых был обожаемый салат «оливье», а также милые «сайра» и «шпроты»), продолжавшегося горячим бульоном (в сопровождении большого рассыпающегося пирога с капустой и аккуратных подрумяненных пирожков с капустой и рисом) и уже с некоторым трудом доеденной жареной курицей, а завершившегося в конце концов долгожданным чаем с трюфельным тортом, — после всего этого Фурман не смог вылезти из-за стола и, полузасыпая, колыхался в странной смеси внутрипраздничных ощущений: сытого счастливого головокружения, тупой боли в пылающей правой щеке, легкой вечерней обиды на Таньку, Вовку и Борьку, опять бросивших его, и, несомненно, покрывающих все остальное, довольства и любви ко всем окружающим…»

После «малой бесконечности» все же наступает время возвращения Домой. Тих ваш малыш или разгорячен, главное — бережность, ибо он полон. Событиями, впечатлениями, вкусностями. Последние усилия нужны для прощания, так как издревле прощание относят к вещам, которые нужно делать тщательно.

На обратном пути с ребёнком постарайтесь не спорить о том, кто поведет его за ручку, с кем он сядет и т. д., чтобы не расплескать то важное, что ребёнок несет с собой из гостей, ибо внутри идёт важная работа. Иногда впечатления, таящиеся в дремлющем юном госте, могут прорастать во множество событий его будущей жизни.

А вот история о том, как одно гостевание может определить дальнейшую жизнь. И о том, как Сальвадор Дали впервые услышал слово «Россия».

Однажды семилетний Сальвадор Дали зашел в гости к другу священнику, опекавшему его учебное заведение. Тот показал ему маленькую шкатулку, в которой на манер калейдоскопа выстраивались чёрно-белые картинки. Мальчик десятки раз прокручивал выпавшие изображения, чтобы тщательно, одним глазом, разглядеть одно из них… Там, в глубине окаймления, он видел незнакомую заснеженную землю. По косогору сбегали санки. Возница как мог погонял тройку лошадей, на опушке леса уже виделись волки. Но напряженней всего маленький гость пытался рассмотреть то, что находилось в санях. Там в меха была закутана девочка с пушистыми ресницами…

Впечатление было настолько сильное (как выяснится предвосхищающее сюжет будущей жизни вплоть до встречи с русской Галой, ставшей его женой), что на следующее утро проснувшийся мальчик был единственным, кто не удивился, что в Испании выпал снег.

И не будем забывать, что от того, с какой серьёзностью мы будем относиться к традициям и неожиданностям гостевания, с таким радушием ваш малыш встретит Карлсона, Оле Лукойе, Питера Пэна в своем Внутреннем Доме.

А у нас на пиру есть такие гости,

Что у нас на земле ещё не рождались.

Потому что бывают такие годы,

О которых мечтают тысячелетья

И последующие народы

К губам подносят лёгкие флейты.

Виталий Калашников

Еда — самый обычный и таинственный ритуал, сопровождающий человека. Глубина его чаще всего скрыта за своей простотой и повседневностью. Упрощенность, которая особо сейчас отражается в имени процесса поедания (перехватить, пожрать, похавать) совершенно неожиданно сказывается на очень многих областях жизни современного человека.

Мы иногда и подумать не можем, что проблема доверия к миру может зависеть от того, каков был первый глоток молока в младенчестве. Автор замечательной книге «Отцовство» замечает, что присутствие младенца в доме можно ощутить по его дыханию. В нем как бы есть прелесть ответственного и трудолюбивого отношения к жизни. Малыш тянет воздух как густое питье, вкушая саму плоть мироздания. Вторая мелодия, выводимая младенцем — это причмокивание, посапывание, посасывание. Так в первые дни жизни озвучивается в полном смысле приятие мира.

Удивительно, что именно в это время закладывается совмещение удовольствия от еды с удовольствием от общения с родным и близким. Тепло, запах, вкус мамы не менее важен, чем полнота её груди, а отсутствующий взрослый взгляд, или холодность кормления, могут оставить голодным даже накормленного малыша. И в любом возрасте нам важно, насколько теплы и щедры руки, нас кормящие.

Георгий Дмитриевич Гачев называет еду приготовленную — письмом, отправленным любимому человеку. Печально заметить, что так же как уходят письма (написанные своей рукой со скольжением запястья по листу, где постепенно рождается текст), уходит смысл тщательно приготовленной, перемешанной своими руками еды. Ведь в ней, как и в конверте, запечатываются знаки неповторимого отношения.

Итак, дегустация мира каждым отдельным человеком начинается с молока, а радость совместной еды дарит хлеб. Многие считают, что стол вырос из алтаря, отсюда трепетность отношения к трапезе. Есть предположение (на нем особо настаивает охранитель скифско-греческого Танаиса, Валерий Федорович Чеснок), что стол — это бывший костер, со своей объединяющей силой теплоты и приближения к жизненному источнику. Отсюда и собирание у еды, как и собирание в круг у тепла на единоправном расстоянии от вкушения.

Выдолбленный центр раскалённого камня сначала преподносил собравшимся жидкий хлеб, кашицу (отсюда — хлебало). Потом открытие о затвердении лепёшки дало возможность перенести отражение солнца в круглом хлебе в то место, где собирается круг людей.

Библейская глубина события обозначила хлеб и как пищу духовную. Человечество разделило вкушение на еду и трапезу. Еду, как каждодневное приятие даров мира, без которых невозможна часть телесного. И трапезу, в которой соединено телесное приятие пищи, как поддержка духовного, с моментом доверительности за семейным или дружеским столом. А как избыточный довесок или подарок, видимо, жизнь подарила человечеству праздничный стол или его вершину — пир, где импровизированная театрализация, создаваемая участниками-гостями, превращает блюда в персонажи действия.