Наталья Фрид - В поисках себя…

Когда наши ожидания становятся более осознанными, когда мы научаемся ловить их за хвост, мы можем с ними что-то делать — понимать, откуда они пришли, какие потребности могут за ними стоять. Что-то из этих ожиданий воплощать самостоятельно или открыто обращаться с просьбами к близким. От каких-то ожиданий мы можем просто отказаться, особенно если мы поняли, что они нереальны. Из состояния ожидания мы переходит в состояния действия, мы все больше становимся авторами своей жизни, мы научаемся видеть и ценить то, что есть уже сейчас, а не жить воздушными замками.

Попробуйте эту небольшую практику! И мне очень интересно, каким будет ваш опыт;)

Взросление у каждого происходит очень индивидуально, и есть, конечно, психологические критерии взрослости или эмоциональной зрелости. Но чем больше я работаю, тем более мне кажется наиболее важным критерием то, насколько человек готов оставить свои ожидания от родителей и увидеть, что родитель это взрослый, независимый от него человек, имеющий право отличаться от него самого.

Давайте попробуем разобраться в этом внимательнее.

Когда первоначально у ребенка появляется сознание и самосознание, принято считать, что ребенок воспринимает родителя как часть самого себя. Это та часть, которая, когда ребенок испытывает в чем-то нужду, ее удовлетворяет — кормит его, поит, переодевает, общается и т. п. Ребенку кажется, что этой частью он управляет и контролирует.

Постепенно по мере роста ребенка, он узнает, что он не всегда может заставить эту его часть (родителей) действовать так, как ему надо; иногда ему приходится ждать, чтобы получить то, что он хочет, иногда получает что-то взамен, а иногда ничего не получает. Интересно, что именно эти моменты помогают ему понять, что родители — это что-то отдельное от него, что они совсем не часть его, которую он легко контролирует. Это не значит, что количество таких моментов надо увеличивать, это происходит естественным образом.

Это открытие приходит в очень простых вещах — мы не получаем еду немедленно, нам отказывают в желанной игрушке, но тем не менее мы не перестаем ждать, ждать от родителей удовлетворения своих потребностей, пусть не сейчас, не сразу, но когда-нибудь.

Постепенно мы научаемся обслуживать свои потребности сами. Сначала просто говорить о них, потом искать помощи, затем готовить себе еду, например, или убирать свое пространство, и т. п. вплоть до умения зарабатывать на себя и жить отдельно. А значит, мы все меньшего ждем от родителей, и все более действуем сами.

Но бывает так, что обслуживание потребности в эмоциональном контакте и поддержке очень долго остается прерогативой родителей. Особенно это происходит, если ребенок в свое время мало получал эмоционального контакта с родителем. Как будто эта та область, где очень трудно взять ответственность за себя и научиться удовлетворять эту потребность самому.

Часто я слышу от клиентов — «Но ведь она мать, она должна понимать меня», «Я хочу, чтобы они поняли, что они были неправы», «Она должна помогать мне». Мы продолжаем ждать особого контакта, признания, понимания, согласия, при этом игнорируя право родителей не соответствовать нашим ожиданиям (тем более что мы уже давно не дети).

Очень часто некоторые черты поведения наших родителей цепляют нас, раздражают, вызывают непонимание. Для меня именно это является показателем, что пришедший ко мне за помощью продолжает ждать от родителей «идеального» поведения, «правильных» слов. Родитель для него все еще является продолжением его самого, и, когда какая-то часть его ведет себя «неправильно», это, конечно же, может вызывать раздражение и подобные реакции.

Если это проявляется в процессе терапии, то тогда частью работы становится возвращение ответственности самому клиенту в обслуживании его потребности в эмоциональном контакте и поддержке, в формировании умения позаботиться о самом себе и постепенный отказ от ожиданий помощи и поддержки со стороны родителей. Это совсем не значит, что человек не может обращаться за помощью и поддержкой к родителю. Он конечно может. Но он при этом принимает и осознает право родителей ему отказать в этом, и тогда у него есть силы и возможности с этим отказом справиться. Этот отказ не «разрушает» взрослого человека так, как он мог бы «разрушить» ребенка. У взрослого человека есть альтернативные варианты эмоциональной поддержки и помощи, он перестает тратить внутренние силы на сохранение ожиданий поддержки от родителя или надежды в принятии и понимании. Он использует эти внутренние силы для выстраивания своей жизни.

Это не всегда легкий процесс — процесс отказа от своих ожиданий от родителей, и он может проходить совсем не быстро и одномоментно. Но через некоторое время возникает облегчение и большая внутренняя свобода, появляются силы и энергия для жизни, и как ни удивительно, контакт с родителем становится более полным и глубоким.

Замечали ли вы, как часто наши детские желания, неудовлетворенные потребности определяют или влияют на наше поведение уже во взрослом возрасте.

Идет консультация. Напротив меня сидит взрослая женщина, которая хочет взять в семью приемного ребенка. Она увидела мальчика, когда просматривала анкеты детей, ее тронули его грустные, доверчивые глаза, которые кричат об одиночестве. Она почти забыла о том, что у нее есть двое еще довольно невзрослых своих детей 6 и 4 года, которые нуждаются во внимании и заботе своей матери. Нет поддержки мужа, они в разводе. Родители осуждают ее решение о появлении приемного ребенка в семье, и не готовы ей помогать. Но, несмотря на все эти трудности, она, во что бы то ни стало, хочет взять этого мальчика в семью.

Я пишу совсем не про мальчика, которому конечно не сладко без семьи, а про нее — эту взрослую женщину, которая принимает сейчас это решение.

Она плачет, задумываясь о своем решении взять ребенка в семью, ей больно, когда она дает себе возможность чувствовать те чувства, которые переживает этот ребенок. Но каким образом она узнает об этих чувствах, откуда эта боль на самом деле? Кто на самом деле переживал одиночество, грустил, нуждался в поддержке и заботе? Родители нашей героини — уважаемые врачи, которые очень востребованы и которых все время нет дома. Их девочка остается одна, она учится занимать себя сама, она ждет возвращения родителей и радуется тем минутам, когда им удается побыть вместе, она грустит и плачет, когда их нет рядом. Это было тогда. С этими чувствами ребенок не может быть долго, слишком больно их выдерживать. Надо быть хорошей девочкой, как твои идеальные родители, они же всех спасают, никогда не плачут, надо стараться и девочка прячет свои чувства глубоко внутрь. Чувства засунули в мешок, крепко его завязали, привязали груз и опустили на дно души, и вроде не больно, просто чувств нет. Вместе с грустью и болью ушла и радость от жизни, от того, что происходит вокруг.