Александр Ройтман - Личное

Из зала: Саша, что ты чувствуешь, когда видишь человека, который прошёл твой марафон, и серьёзно изменился? У тебя не возникает ощущения, что ты — бог, спровоцировавший перемены?

— Почему-то вспоминается анекдот (израильский) про то, как спрашивают известного военного лётчика: «Что вы чувствуете, когда сбрасываете бомбы на города?» Тот задумался, потом говорит: «Лёгкий толчок в левой плоскости». Так вот… Что я могу чувствовать? Радость, что же ещё…

Конечно, у меня возникает желание выцарапать на фюзеляже очередную звезду, но тому мешает понимание, что это краденая звезда.

Ведь, если по правде, я к этому не очень-то имею отношение, я сопровождающее лицо, участвовавшее только в создании температуры и давления, но не я приношу все реагенты в этот реактор, я даже не знаю, куда приведёт этот процесс и куда его вообще надо вести. Более того, я даже не загружаюсь этой информацией. Не моё это дело! Но когда в результате получается всё хорошо — да, звезду на фюзеляже нацарапать хочется.

Из зала: Какие процессы происходят, благодаря чему человек меняется?

— Разные бывают подходы. Иногда бывают короткие коучинговые консультации, где я иногда (неудобно говорить перед коллегами, но, думаю, что не я единственный) советы даю. Когда разовая часовая консультация, то я иногда позволяю себе, разложив всё по полочкам, сделать определённый прогноз и сказать о том, какое развитие видится мне полезным. Но вообще-то это очень специфическая форма. Это даже не совсем терапия. На одном полюсе лежит педагогика, а на другом — психология. Соответственно на одном полюсе — обучение и коучинг, придание всему этому некоей схематичности, а на другом — психотерапия и воспитание, некое участие в естественном развитии.

С одной стороны, мы не можем вырастить сосну, но мы можем её поливать и возможно даже удобрять. С другой стороны, если речь идёт о тренерской функции обучения, то мы действительно формируем крону. В искусстве бонсая, конечно, копию дерева создают под свои желания, но к экологии и интересам самого растения это имеет вторичное отношение. Сосна на откосе над рекой многим больше нравится. Я не хочу ничего плохого сказать про педагогику, но мне больше нравится психотерапия, потому что создаётся некое пространство, где рост является естественным. Это зависит и от цены, и от того, что происходит в коридоре перед кабинетом, где клиенты шёпотом друг дружке передают что-то. Что? Вот в этом-то и всё дело.

Если ты можешь обеспечить атмосферу в коридоре, то ты в состоянии сделать и всё остальное.

Я лет четырнадцать работал в гипнозе. Коридор — это было такое место, в котором люди проводили часа четыре, а потом заходили в кабинет, где им никто стула не предлагал, потому что дело поставлено на поток («Рот захлопни, придёшь через три месяца»). Да, так работали наши профессора из 30—50-х годов, тот же Платонов, но — заметьте! — худели у них тётушки на 30 килограммов за месяц-за два с захлопнутым ртом, потому что если ты понимаешь, что несёт тебе клиент в своих предыдущих десяти годах жизни и понимаешь, чего он хочет, то это уже работа с установками, с намерениями, мастерство.

Формула такая простая, что за её разглашение мои коллеги будут меня пинать коленками, но я всё же скажу. Когда ты стоишь бешеных денег, то тот, кто их заплатил, уже выздоровел.

Может, это звучит не очень красиво, но мы «берём» человека за его слабости (с «сильностями» ему приходить нечего).

Вопрос из зала: А бывает так, что клиент не видит свою силу, а терапевт ему показывает, за что он может уцепиться и идти вперёд…

— Ты же не чувствуешь, что у тебя есть воздух. Для чего тебе это осознавать, если воздух есть?..

Наверное, самое главное в профессии — точка хорошего мастерства. Для терапевта — это работа с сопротивлением. Причём важно, чтобы ты и сопротивление всё время оказывались в разных местах. То ли его перезагрузить, то ли запутать, то ли обмануть, то ли с ним договориться — в общем, умение не попасть с сопротивлением лоб в лоб, умение не оказаться по разные стороны баррикад.

Это даёт, грубо говоря, шанс постелить симптому красную дорожку… из дерева. Симптом ведь недаром на этом месте находится, у него есть очень серьёзные поводы именно здесь жить. Более того, он выполняет очень важные функции в жизни человека.

Чтобы не быть голословным, приведу пример. Когда-то, в 18 лет, я совершил две суицидальные попытки. Я был влюблён в девочку, с которой сидел за одной партой. Вместо того, чтобы повести в кино, в подъезде зажать и поцеловать — словом, сделать что-нибудьсамо собой разумеющееся, что могло бы быть для неё интересным, я был на какой-то своей волне и… рисовал её, чем окончательно надоел ей за эти полгода. Такая форма любви ей не подходила или, может быть, она просто всех моих усилий не замечала. В конце концов, она взяла и ушла на другую парту к моему конкуренту.

Гадюка и щитомордник! Пережить я этого, конечно же, не мог…

Никто о моих суицидальных попытках, слава богу, не знал. Один раз я выпил полстакана дихлорэтана, но как-то выжил… Второй раз наглотался таблеток, меня положили в больницу, предполагая менингит. Подержали пару месяцев, ничего не нашли и просто выпустили, а у меня осталась на всю жизнь болячка: если перенервничаю или перенапрягусь физически, начинается рвота, не могу ни есть, ни пить. У этого симптома есть имя — Камила. Сначала я даже не догадался почему такое название, потом кто-то из коллег говорит: «Это похоже на ком…»

Однажды я приехал в Израиль, и друзья отвели меня к очень крутому врачу, который посмотрел и сказал, что все может закончится онкологическим заболеванием: «Приходи, мы это отчикаем». Я очень упирался, но в конце концов, все на меня так насели, что деваться было некуда. Мне сделали операцию, после которой у меня осталось не то, что 5 дырочек, а 5 пятнышек йода.

И что же? Я был так рад, что это не сработало! Правда, теперь, спустя лет десять, оно как-топотихонечку начинает срабатывать.

Но за это время я понял, как симптом важен в моей жизни и сколь многое он решает для меня.

Если, например, моя жена Машка начинает со мной ругаться и ссориться, то мне ничто не мешает встать себе этак спокойненько, отправиться в туалет, чтобы там тебя вывернуло наизнаку.

Не было бы симптома, надо было бы разъяснять, как она к тебе жестока и бессердечна, а так… К тому же если просто страдать, то могут и не заметить, а когда тошнишь над унитазом, то как не заметить? Ты же хоть и запираешь дверь, но делаешь это со звуком, который разносится на весь дом.

Вот жена и воспитывается в духе любви к мужу. Или, например, перетрудился — значит, не в силах пару недель работать… В общем, целую кучу вещей обеспечивает этот симптом.