Александр Ройтман - Личное

Кошка не может себе позволить — долго, по крайней мере — жить в такой модели, потому что голод не тётка, а хозяева не кормильцы.

И очень скоро к «охоте» в марафоне начинают относиться не к тому, что это нечто вроде того, что пошёл и голубей разогнал, а к тому что просто хочется кушать. Меня не интересует почему я не поймал (на это уходит слишком много времени), мне интересно поймать моего голубя. Понять можно и через две охоты, но если я его не поймаю, то на это у меня не будет сил физически. Неважно почему я не поймал голубя, мне важно иметь его в желудке. Всё остальное вторично.

Это имеет прямое отношение ко взрослости, зрелости. Речь идёт о моих отношениях с миром.

Из зала: Саша, принять этот мир или смириться — тут есть разница?

— Смирение, на мой взгляд, очень важный мастер психотерапии. Это простые конструкции, которые способны решать очень широкий круг проблем. Скажите про себя «я смиряюсь». Что вы чувствуете? Проговорите это про себя…

Есть узкопоповское «смирение», а если в более широком смысле понятие «быть смирным». У большинства людей в начале работы слово «смирение» вызывает поднятие «холки». Апатия, отказ от борьбы, безысходность…

Но, как я понимаю, это как раз не смирение. Есть анекдот такой: «Приходит к ребе молодой человек, местечко, где все друг друга знают: «Ребе, я атеист, в бога не верю». Старенький ребе лет под девяносто: «Да, и я в бога не верю». — «Подождите, вы меня не путайте, я в бога не верю…» — «Ну и я не верю…» — «Нет, вы меня обманываете, я у вас в школе училсся, вы меня молиться учили, братья, мой папа, дедушка — все у вас учились, вся наша семья. Как это вы в бога не верите, да вы мне врете» — «Не верю…» — «Но, ребе, как такое может быть? Значит, вы нам все время врали?» — «Нет, но в того бога, в которого ты не веришь, и я не верю…»

Так вот, то смирение, от которого встают на холке волосы, и у меня вызывает протест. Но в каких отношениях мы можем быть с миром? Гордыня велит спорить с богом, а на противоположном полюсе — смирение, которое говорит: мир таков.

Господи, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что я изменить могу, и дай мне мудрость отличить одно от другого.

Вот это про смирение. Дай мне силы защитить себя в том пространстве, где это возможно. Великодушие же — это та глубина, в которую я могу погрузить очень многое, при этом не боясь саморазрушиться. Некое воспитание в себе способности быть настолько целостным, чтобы уметь принять этот мир…

Почему учительница не может принять, к примеру, своего собственного ребёнка, который не учит уроки? Она просто разрушается в этом месте. Если же идти по пути углубления своей прочности, то получится и принять своего ребенка-троечника без связи с детьми-отличникамисвоих коллег по учительской, и найти возможность оставаться собой с троечником. Но для этого надо иметь какую-то базовую глубину души для того, чтобы поместив туда ребенка с тройкой, тебя бы не порвало на куски. Если у меня маленькая душа, то мне невыносимо больно, потому что туда ребёнок влазит, а тройка уже торчит наружу… Возникает конфликт — надо поместить больше, чем ты можешь, и ты начинаешь от этого разрушаться. Надо все время растягивать душу.

Вопрос из зала: А если алкоголик-муж, то тут уже понадобится смирение?

Смирение, но не в смысле безответности, а в смысле такого ощущения себя и мира, при котором ты способен не спорить с богом, но чётко осознаёшь свою подобность богу, право на счастье.

«Я не бог, и я не могу то, что решает бог, но я могу то, что решаю я…»

Если у тебя хватает прочности и мудрости за своё отвечать, а в божье не лезть, то, думаю, и с алкоголиком-мужем ты будешь жить, принимая его человеческое многообразие, но до того момента, пока ты не перестанешь его любить, пока у тебя хватает места на него. А потом — встала и ушла.

Реплика из зала: Мы вынашиваем мораль, растим в себе, гипертрофируем, а потомиз-за этого же страдаем…

— Так устроен мир. Мы и дома проектируем, строим, а потом обзываем их «хрущёвками». В этом тоже не может не быть морали. Она всегда какая-то есть. Так устроен человек. Но для психолога это всего лишь субстрат такой же, как и для ремонтника без разницы, что за квартира — «хрущёвка», «сталинка»… Он не может из «хрущёвки» сделать «сталинку», но он может сделать так, чтобы в этой квартире можно было жить. Для мастера это всего лишь некое объективное пространство, в котором он создаёт субъективный интерьер, который может оказаться удобным или неудобным для жизни.

Мне кажется, что мораль — это некий социальный контекст, не имеющий отношения к личности. Он, как правило, не имеет никакого отношения к социальной справедливости, которой и так-то нет, он имеет отношение к обеспечению некоего политического общежития.

Это всё про мораль, но всё это не имеет отношения к личности, в психотерапии мне этим грузиться не с руки… Что у меня покупает клиент? Способность быть счастливым. И мне абсолютно безразлична политическая мораль на тему, скажем, девственности в этой стране. Более того, я буду взламывать эту систему убеждений, если после взлома счастье окажется куда более вероятным для человека.

Меня интересует только одно — кратчайшая дорога человека к счастью. Как опция — система координат, которую можно найти себе более счастливое место, чем при более узкой картине.

Мораль для меня ни друг и ни враг. Она — система координат для оценки существующей ситуации.

Я понимаю, что рискованно об этом говорить, закидают помидорами, но в моей профессии есть такой внутренний слоган: «Психолог должен быть туп, ленив и аморален, иначе он не сможет работать».

Туп — потому что если ты думаешь, что понимаешь, что происходит в душе клиента, то ты и вправду очень туп. Если же у тебя появляется уверенность, что ты понимаешь вообще всех своих клиентов, то это лучше тебе уже идти читать лекции — в общем, самое время уходить тебе в «умные». А если смирился с тем, что ничего не понимаешь, то это хороший признак, ты по крайней мере, может быть, хотя бы любопытен, можешь интересоваться, всматриваться, удивляться.

Ленив — потому что всё, что ты делаешь, не сделает твой клиент. А что не сделаешь — у твоего клиента есть шанс сделать самому.

У меня есть идеал хорошей психотерапии: я люблю собак, но учусь у кошек. Как-то у нас дома завелись мыши. В невероятном количестве. А у нашей подружки была настоящая охотничья кошка — чёрная, длинная, тощая. Она была настолько охотница, что умудрялась ловить из окна летучих мышей, стрижей и ласточек. Несколько раз вылетала из окна с пятого этажа. Падала, ломалась, приходила в себя, но охотиться не переставала.