Гарри Салливан - Интеперсональный психоанализ

В этом исключительном случае напряжение может рассматриваться как потребность в конкретном акте трансформации энергии, способствующем его разрядке, нередко сопровождающемся изменением «психического состояния», изменением сознания, которое мы можем обозначить общим термином удовлетворение.

Таким образом, напряжение, чувственный компонент которого мы называем голодом, полностью удовлетворяется посредством активности, состоящей в принятии пищи. Наш голод не является напряжением, напряжение - это не просто «психическое состояние», феномен, принадлежащий сознанию, и в пространственно-временном контексте он не локализуется только «внутри» нас. Но, руководствуясь практическими соображениями, я обычно допускаю, что это знакомое мне «психическое состояние» полностью тождественно потребности в еде, и «решаюсь покушать», или «принимаю решение пойти пообедать», или же мое сознание занимает другая «мысль», и это можно представить как если бы огромная и могучая сила, называемая «Я», побуждала «меня» к проявлению некоей активности, связанной с «моим чувством голода», исходя из уверенности в том, что, осуществив соответствующие действия, я буду ощущать себя более комфортно.

Что бы ни происходило в «голове у человека», потребность в пище простирается в прошлое, где она возникла, и на основании которого его чувственный компонент, если можно так выразиться, обретает свое «значение», а также обращается в будущее, где возникновение напряжения такого рода будет сопровождаться предвосхищением возможной разрядки путем выполнения определенных действий при соответствующих обстоятельствах.

Большинство, если не все, из наших периодически актуализирующихся потребностей мы испытываем наравне с огромным числом других живых существ, включая даже потребность в контакте с себе подобными, часто переживаемую как одиночество, аналог которой присутствует также у общинных животных.

Только одна группа периодически возникающих видов напряжения, отдельные аспекты природы которых представляются фундаментальными для понимания сути человеческой жизни, вероятно, свойственна только человеку и некоторым из одомашненных животных. Напряжение такого рода появляется не под влиянием факторов физико-химического или биологического характера, непосредственно связанных с выживанием или продолжением рода, а в результате воздействия других людей. Чувственный компонент любого относящегося к этой группе напряжения так или иначе включает в себя переживание тревоги», действие, позволяющее избежать или разрядить это напряжение, переживается как устойчивое чувство самоуважения или ощущение повышенной самооценки, что существенным образом отличается от общепринятого понимания самоудовлетворения. Все факторы, обусловливающие динамику самооценки, за исключением только внутренне присущей человеку способности испытывать тревогу, целиком детерминируются его прошлым опытом взаимодействия с людьми, спецификой данной интерперсональной ситуации и предвосхищением возможных исходов.

Насколько я могу себе представить, в ходе интерперсональных взаимоотношений не происходит ничего, на что человек не способен выработать реакцию возникновения тревоги; следовательно, в предвосхищении такого события человек испытывает тревогу, и если оно происходит, уровень его самооценки снижается. Эта группа видов напряжения охватывает область подготовки к жизни во взаимодействии со значимыми людьми, а также степень синтезированности приобретенного в процессе этой подготовки опыта.

Человек приобретает возможность осуществлять подготовку к дальнейшей жизни во взаимодействии с другими людьми только после наступления определенных изменений биологического характера, т. е. после формирования соответствующих способностей, присущих человеку как животному виду. Усилия, прилагаемые до достижения этого этапа, переживаются как нечто совершенно отличное от «задуманного» и даже в случае достижения того или иного результата оказывают крайне неблагоприятное влияние на дальнейшее развитие жертвы^ Такое предопределенное биологическими факторами развитие способностей детерминирует последовательную смену стадий развития человека [младенчество, детство, ювенильная эра, предподростковая стадия, подростковый период, юношество]... Позвольте мне несколько подробнее раскрыть смысл, заключенный в идее стадиальности развития. Переживание определенного рода становится возможным только при условии сформированности необходимых способностей. Если этого не происходит, если на данном этапе развития переживание не обеспечивает должного уровня компетентности, дающего возможность жить в человеческом обществе, вероятность дальнейшего установления адекватных и обоснованных интерперсональных взаимоотношений определенным образом снижается. Снижение вероятности затрагивает те формы компетентности, развитие которых протекает на данной стадии при наличии благоприятных условий.

С этой точки зрения не только предшествующие, но и каждая текущая стадия сама по себе имеет равное значение как для формирования интерперсональных взаимоотношений, так и для всего хода развития с момента рождения до достижения зрелого уровня компетентности, обеспечивающей возможность жить в мире людей. Зачастую тяжелое отклонение, возникшее, скажем, в период детства, настолько затрудняет процесс развития в ювенильной эре, что конструктивные результаты, достигнутые во взаимодействии с товарищами, под влиянием школьных и других внесемейных авторитетов, оказываются весьма незначительными. Но все же случается, и нередко, что серьезнейшее нарушение периода детства по счастливой случайности корректируется на ранних этапах ювенильной эры, и потому в дальнейшем остаточные явления можно наблюдать лишь в ситуациях возникновения «интенсивной эмоции», сильной «усталости», кислородного голодания, алкогольной или другой интоксикации. *

В ходе интенсивной, целенаправленной психотерапии часто можно наблюдать носящее замещающий характер восполнение отсутствующих переживаний, свойственных той или иной стадии развития, что, по-видимому, влечет за собой благоприятные изменения, способствующие укреплению интерперсональных взаимоотношений пациента.

Таким образом, возникшие на предподростковой стадии развития и не нашедшие впоследствии компенсации отклонения, обрекают человека на вечные неудачи во взаимодействии со значимыми для него лицами того же пола. Когда этот паттерн дискомфорта выявляется в процессе активного наблюдения «в контакте» с пациентом, последний нередко погружается в запоздалый и скоротечный пред подростковый период.